Большой подскок
Шрифт:
Утром я позвонил своему директору и попросил его найти замену на оставшуюся часть недели.
Меня ждала работа в механической мастерской в подвале Фарнзуорта. Я пытался создать рабочую модель устройства, которое бы с помощью коленчатого вала, амортизаторов и возвратно-поступательного механизма аккумулировало излишнюю часть кинетической энергии от прыгающего шара и использовало ее на что-то полезное, например, поворачивало приводной вал. Я как раз разрабатывал конвекционно-воздушную насосную систему для циркуляции воздуха вокруг шара, когда вошел Фарнзуорт.
Он
— Выглядит неплохо, — сказал я. — Что не так?
— Кажется, возникла небольшая проблема, — сказал он. — Я измерил проводимость. Кажется, она очень мала.
— Именно над этим я сейчас и работаю. Несложная механическая задача перекачки некоторого количества теплого воздуха обратно в шар. Мы потеряем не более двадцати процентов. На работе двигателя это не скажется.
— Может, ты и прав. Но этот материал проводит тепло даже хуже, чем резина.
— Кажется, вчерашний маленький шарик не доставил нам никаких хлопот, — сказал я.
— Естественно, нет. У него было достаточно времени, чтобы согреться, прежде чем я его запустил. И отношение массы к площади поверхности у него было довольно низкое — но чем больше сфера, тем, естественно, больше его масса, пропорционально внешней площади.
— Ты прав, но я думаю, что мы можем с этим справиться. Например, сделать шар не сплошным, а с дырками в виде сот и использовать часть энергии для работы с большим насосом горячего воздуха; но эта проблема решается.
Весь день я работал на токарном и фрезерном станках и ножовкой. Надежно закрепив новый большой шар на верстаке, Фарнзуорт помогал мне как мог. Но мы не смогли закончить работу до наступления темноты, и Фарнзуорт выделил мне на ночь свою свободную спальню. Я слишком устал, чтобы идти домой.
И слишком устал, чтобы как следует выспаться. Фарнзуорт жил на окраине Сан-Франциско, рядом с большой автострадой для грузовиков, и почти всю ночь я боролся с подушкой и простынями, полусознательно прислушиваясь к грохоту тяжелых грузовиков, а в голове у меня все время вертелся маленький серый шарик, подпрыгивающий, подпрыгивающий и подпрыгивающий.
На рассвете я внезапно окончательно проснулся от грохота, эхом отдававшегося в моих ушах, — грохота, который, казалось, доносился из подвала. Я схватил куртку и брюки, выбежал из комнаты, чуть не сбив с ног Фарнзуорта, который пытался надеть ботинки в коридоре, и мы вместе спустились в подвал.
В мастерской царил хаос, повсюду валялось разбитое и исковерканное оборудование, а на полу, отброшенный к дальней стене, лежал верстак, к которому я вечером прикрепил шар. А вот шар исчез.
Я не спал всю ночь, но вид этого беспорядка, и то, что он означал, немедленно пробудил меня. Что-то вызвало крошечное колебание в этом шаре, скорее всего, проезжавший мимо тяжелый грузовик. И этого оказалось достаточно, чтобы заставить стол подпрыгивать вместе с шаром, сначала только по мастерской. Потом шар сорвал зажим и освободился. Дальнейшее очевидно:
Внезапно Фарнзуорт сдавленно вскрикнул. Я посмотрел, куда он показывает своим пухлым пальцем. Стекло в маленьком подвальном окне было разбито, и оно было достаточно большим, чтобы через него вылетело что-то размером с баскетбольный мяч.
Снаружи пробивался слабый свет. А потом я увидел шар. Он лежал в траве на заднем дворе дома Фарнзуорта и слегка покачивался. Оставалась надежда, что трава увлажнит его, задержит, пока мы не доберемся до него. Если только…
Я стремительно выбежал по ступенькам из подвала. Сразу за задним двором я заметил то, что по-настоящему испугало меня. В нескольких ярдах от места, где я увидел шар, проходило большое шестиполосное шоссе, широкая лента гладкого, твердого бетона.
Я бросился через дом к черному выходу, выскочил наружу и оказался на заднем дворе как раз вовремя, чтобы увидеть, как мяч отскочил на бетон. Я зачарованно наблюдал за тем, как он ударился в первый раз — после мягкого, поглощающего энергию дерна бетон стал для него настоящим трамплином. Мяч тут же взлетел высоко вверх. Я побежал через двор к нему, тихо молясь: «упади на траву».
Но прежде, чем я успел до него добраться, он опять ударился о бетон. Я увидел, что на этот раз он поднялся, по меньшей мере, на пятьдесят футов.
Я подумал о том, что хорошо было бы вытащить из дома матрас, или какую-нибудь сетку, или еще что-нибудь, чтобы остановить эти несущиеся тридцать пять фунтов. Но я стоял на месте, не в силах пошевелиться, и видел, что шар опять упал на шоссе. Он поднялся на добрую сотню футов. И снова упал на бетон, примерно в пятнадцати футах дальше по дороге. Он двигался по направлению к городу.
На этот раз он пролетел двести футов, а когда ударился о бетон снова, то издал такой глухой громкий звук, что его можно было услышать за четверть мили. Я видел, как он коснулся дороги, прежде чем снова взмыть вверх, причем с удвоенной скоростью.
Внезапно мне пришла в голову одна мысль, я развернулся и побежал к дому Фарнзуорта. Он стоял во дворе, дрожа от утреннего ветра, и смотрел на меня, как маленький, потерявшийся и сильно напуганный ребенок.
— Где ключи от твоей машины? — заорал я на него.
— В кармане.
— Давай сюда!
Пришлось схватить его за руку и потащить к навесу. Я выхватил у него ключи, завел машину и, нарушив семь правил дорожного движения и погубив три ценных розовых куста, выехал на шоссе и погнался вслед за шаром.
— Послушай, — сказал я, пытаясь одновременно рулить и увидеть падающий шар. — Это рискованно, но если я сумею подогнать машину, то он упадет на нее и проломит крышу. Будем надеяться, что успеем выскочить вовремя. Это должно замедлить его движение, так что у нас появится шанс схватить его.
— Но… а как же моя машина? — захныкал Фарнзуорт.
— А как насчет первого здания или первого человека, на которого шар упадет в Сан-Франциско?
— О, — сказал он. — Об этом я не подумал.