Болтливый мертвец
Шрифт:
— Вы сказали — «непреодолимое отвращение»? Но почему именно отвращение? — с замирающим сердцем спросил я. — Страх, это я еще понимаю…
— Видишь ли, когда Махи говорил мне, что в поисках путей мертвых не следует отправляться в Хумгат, оставаясь человеком, он имел в виду, что для этого путешествия нужно стать чудовищем.
— Ну, если верить сэру Мелифаро, я и есть самое настоящее чудовище, — оживился я.
— Не перебивай меня, ладно? — попросил Джуффин. — Все не так просто, Макс. Это не метафора. Нужно стать самым настоящим чудовищем, то есть подвергнуть свое тело некоторым радикальным изменениям. Махи говорил, что проще всего — слиться воедино с каким-нибудь животным. Но
— А у меня есть Друппи, — обрадовался я. — Он большой, сильный и умный. И любит меня, вы же знаете!
— Любит — слабо сказано, он тебя обожает! — согласился Джуффин. — Да, тут нам повезло… Подожди-ка, сэр Макс, ты что, действительно собираешься попробовать?
— Наверное, собираюсь, — растерянно кивнул я. — Никак не могу поверить, что все это происходит на самом деле, все время пытаюсь проснуться, но поскольку проснуться мне не удается… Ладно, сначала расскажите, что должно делать это «чудовище» потом?
— Махи говорил, что потом все очень просто, — неохотно сказал шеф. — Если Хумгат согласится принять чудовище, значит, половина дела сделана. Достаточно будет громко заявить о том, кого из мертвых скитальцев ты хочешь обнаружить, и тебя тут же поместят перед нужной дверью.
— Как это — «громко заявить»? — изумился я. — В Коридоре между Мирами совершенно невозможно говорить, это же проверенный факт!
— Проверенный кем? Тобой? — ехидно осведомился Джуффин. — Ну так вот, поверь мне на слово: ты — не самая последняя инстанция. Ничего, будет надо — заговоришь как миленький, где угодно, в том числе и в Хумгате… А дальше — по обстоятельствам: сграбастываешь свою жертву, возвращаешься домой — как после обычного путешествия между Мирами, все танцуют… Правда, тут существует еще одна проблема: чудовище, которым ты станешь, совсем не обязательно будет таким же разумным существом, как ты сам. И нет никаких гарантий, что оно будет помнить о своей цели, а не отправится в бессмысленное, но увлекательное путешествие сквозь бесконечность… Тут вся хитрость в том, чтобы сохранить память о себе после того, как станешь чем-то совсем иным. Махи говорил мне, что потерять себя в этот момент — самое страшное, что может случиться с человеком.
— Действительно страшно, — тихо сказал я.
— Ну, тут я тебе как раз могу помочь, — неожиданно улыбнулся Джуффин. — Поскольку без моей помощи ты не сможешь превратиться даже в комнатную туфлю, я буду рядом, когда превращение совершится. И прежде чем отпускать тебя в Хумгат, я проверю, соображаешь ли ты хоть что-то. Если нет — быстренько верну все на место и поеду к Гуригу хлопотать о введении смертной казни. В крайнем случае придется его заворожить. Не хотелось бы, но придется!.. — Тут он с сомнением посмотрел на меня и внезапно помотал головой: — Нет, сэр Макс, ерундой мы с тобой занимаемся! Лучше уж я сразу заворожу Гурига. Даже интересно, что из этого получится… Никуда я тебя не пущу. Обойдешься без бессмертных подвигов!
— Думаете, я хочу становиться чудовищем и бегать в таком виде по Коридору между Мирами, разыскивая какого-то мертвого придурка? — сердито спросил я. — Мне так страшно, как еще никогда не было! И все-таки что-то заставляет меня сделать это. Я не могу объяснить, что… Такое чувство, что меня заколдовали и я вынужден повиноваться чужим приказам, даже самым нелепым. Но это не чужие приказы, Джуффин. Это — приказы моего собственного сердца. Пришло время сказать спасибо — вам и этому прекрасному Миру, который приютил сумасшедшего мечтателя по имени Макс и дал этому никчемному существу шанс начать все сначала… Мне есть за что благодарить этот Мир, Джуффин, а для этого придется совершить поступок. Просто говорить «спасибо» ежедневно, вместо утренней зарядки, — чрезвычайно соблазнительно, но слишком фальшиво! Никуда не годится, к сожалению…
— Но зачем тебе вообще кого-то благодарить? — удивился Джуффин.
— Чтобы потом не пришлось кусать локти, — улыбнулся я. А потом честно признался: — Не знаю зачем. Просто мне кажется, что так надо. По крайней мере, придется попробовать.
— Ну все, гасите свет, сэр Макс нашел очередное приключение на свою горемычную задницу! Тебя все время тянет в самое пекло, как магнитом, — проворчал шеф.
Но как бы Джуффин ни хмурился, я видел, что он старательно прячет в уголках губ торжествующую улыбку.
— Ну что ж, дело хозяйское, — заключил он. — Но если ты твердо намерен попробовать, нам нельзя терять ни минуты. Если горожане не угомонятся уже завтра утром, наши усилия могут оказаться бесполезными.
— Конечно, нельзя терять ни минуты, — согласился я. — Сейчас съезжу за Друппи, и будем превращаться в чудовище… — Меня передернуло от собственных слов, и я испуганно уточнил: — Скажите только, а вы потом точно сможете меня расколдовать? Я имею в виду — вернуть все на место? А то у меня рухнет личная жизнь…
— Не только личная жизнь. Твоя карьера тоже рухнет, — ехидно заметил Джуффин. — Никто не позволит мне держать на службе такого монстра!
Его злорадство почему-то меня успокоило. Я пулей пролетел через опустевший Зал Общей Работы и отправился в Мохнатый Дом за своим четвероногим любимцем.
Друппи пришел в полный восторг, когда понял, что я собираюсь покатать его в амобилере. Мне было немного стыдно смотреть в его счастливые круглые глаза: я собирался втравить свою собаку в чудовищную авантюру, и у меня не было решительно никакой возможности получить его согласие. Мне казалось, что это нечестно, но что я мог поделать? Так уж все сложилось…
Тем не менее я решил, что все-таки должен рассказать Друппи о том, что нас ждет. В глубине души я всегда был уверен, что этот умник отлично понимает человеческую речь.
Я старался говорить коротко и по существу, словно мой собеседник — маленький ребенок, которому трудно ориентироваться в нагромождениях взрослых слов.
— Сейчас мы с тобой отправимся в гости к дяде Джуффину, — говорил я. — Ты ведь с ним знаком, и он тебе нравится, правда? Ну вот… Он нас с тобой немножко заколдует. Но бояться не надо: это будет не страшно и не больно, а даже интересно. Просто новая интересная игра… А потом мы с тобой отправимся на прогулку — ты же любишь долгие прогулки, правда?
Друппи коротко, одобрительно тявкнул и лизнул меня в нос мокрым угольно-черным языком. Это чуть не привело к дорожно-транспортному происшествию, но, к счастью, у меня имеется некоторый опыт обращения и с амобилером, и с этой горой белоснежного меха, которая считается моей собакой, поэтому как-то обошлось…
— Ты безобразник, но я рад, что ты не боишься, — вздохнул я после того, как убедился, что толстенный ствол дерева вахари не стал последним впечатлением недолгой, но бурной жизни моего любимого амобилера. — Главное, чтобы ты мне доверял, милый. Тогда все будет хорошо.