Бомба для Аль-Джазиры
Шрифт:
– Насчет нападения на катарского дипломата?
– Вскрылись интересные моменты, важные и для нас с тобой. Знаешь, почему за ним установили скрытое наблюдение?
Антонов устало улыбнулся и заявил:
– Полагаю, Павел Николаевич, ты мне сейчас об этом скажешь.
– Этот дипломат на протяжении последних полутора месяцев пытался вербануть одного человека, нашего соотечественника. Нет, не совсем так. Он вроде как хотел купить у него некую информацию.
– Офигеть можно!
– удивленно произнес Антонов.
– Эти пастухи и бывшие морские пираты, разжиревшие на нефти, еще пытаются разведывательную сеть у нас тут заиметь?
– Не совсем, потому что речь идет о разовой акции. Человек, на которого он вышел, служил в министерстве обороны. Полковник в отставке, на пенсии написал несколько книжек про ядерное противостояние СССР и США, Востока и Запада. Ничего особо сенсационного или секретного в этих книгах нет, их посмотрели где надо и одобрили к печати. Но вот этого катарца, вернее, его начальство кое что заинтересовало в этих книгах. Они стали искать выходы, чтобы получить более подробную информацию.
– О чем речь, если не секрет?
– Катарец этот связался с военным историком по электронной почте. Он, кстати, довольно бегло говорит по русски в отличие от своих коллег из дипмиссии. Сей фрукт написал автору этой серии книг, что прочел их все, очень интересуется военной историей новейшего времени, и попросил о встрече. Ни о чем не подозревающий, но бдительный военный пенсионер встретился с ним в кафе одного из городов ближнего Подмосковья. Там между ними состоялся любопытный разговор.
– Что, прямо так и сказал, дескать, я из Катара, дипломат, интересуюсь ядерными объектами и атомными секретами?
– Нет, конечно. Представился молодым ученым, аспирантом, сказал, что он родом из Иордании, палестинец, потом попытался расспросить нашего пенсионера о двух эпизодах.
– Каких именно?
– Сначала об одной авиакатастрофе, о которой почти ничего не писали в открытой прессе. А именно о крушении, как он сказал, советского бомбера в Афганистане. Это произошло в провинции Нангархар, в восемьдесят четвертом году.
– Кое что слышал.
– Там была проведена настоящая войсковая операция!
– заявил Митрохин.
– Военный историк развел руками, мол, не знаю, не ведаю ничего об этом случае. Тогда палестинец стал выспрашивать его об испытаниях тактических специальных боеприпасов, проводившихся в Таджикистане и еще в одной среднеазиатской республике.
Антонов удивленно присвистнул. Он был так поражен еще и потому, что Рахимбаев несколько дней назад тоже намекнул о повышенном интересе американцев к некоторым полигонам и другим объектам, расположенным на территории среднеазиатских республик.
– Этот отставной полковник, само собой, сразу же сообщил куда следует?
– спросил он.
– Конечно. Контрразведчики установили за фальшивым аспирантом скрытое наблюдение. Остальное тебе известно.
– Ушам своим не верю, - мрачно заметил Антонов.
– Катарцы что, совсем рехнулись? Куда они лезут и что о себе возомнили?
– Думается, ядерные секреты им ни к чему. Судя по вопросам, которые задавал пенсионеру аспирант, интересуют их конкретные вещи.
– То есть судьба реальных боеголовок?
– По видимому, именно так.
Антонов, в упор глядя на коллегу, спросил полушепотом:
– Ты думаешь о том же, о чем и я?
– Я не Вольф Мессинг и не умею читать мысли.
– Брось, Павел Николаевич. Ладно, сформулирую вопрос. На борту самолета, потерпевшего крушение в районе Джелалабада, могли находиться спецбоеприпасы?
– По официальной версии, которая, думаю, известна и тебе, - нет. Авиабомб со специальной боевой частью на этом Ту 23 не было.
– А в действительности?
– Пошли от своего имени запрос в Министерство обороны.
– Митрохин криво усмехнулся.
– Интересно, что они тебе ответят. Еще любопытней то, как отреагирует на такой запрос наше руководство.
– Ладно, я понял. Про смертника что то удалось выяснить?
Полковник качнул головой и ответил:
– Ничего. Ноль. Документы поддельные. Микроавтобус числится в угоне. Только возраст примерно определили - лет двадцать пять. Да еще пол - мужчина.
Они одновременно посмотрели на полочку, на которой стоял самый обычный с виду телефонный аппарат, вдруг зазвонивший.
Полковник снял трубку и заявил:
– Митрохин на связи! Да, так. Да, давай вкратце!
– Он выслушал сообщение подчиненного, прозвонившего ему, осторожно положил трубку и сказал: - Только что прошел доклад из Дохи, от нашего товарища из посольства.
Антонов уставился на коллегу и полюбопытствовал:
– Что то случилось, Павел Николаевич?
– Сообщают, что во второй половине дня все правительственные здания взяты под охрану военнослужащими США. В самом городе появились усиленные патрули. Вот такие дела, Виктор.
Антонов покачал головой и проговорил:
– Павел Николаевич, все это попахивает крупной провокацией.
– Согласен. Нужно срочно составить докладную, сжато сформулировать наши предложения по катарской теме.
– Павел Николаевич, возьми это на себя!
– сказал Антонов.
– Я, со своей стороны, составлю докладную для первого зама и отправлю ее вдогон твоей бумаге.
Антонов торопливо спустился по лестнице, сел в джип, завел движок. Внутри все дрожало, но он не мог позволить себе удариться в панику.
До истечения срока, который Аноним дал для перевода аванса в банк, расположенный на Каймановых островах, осталось не более суток.
Глава 19
19 июня. Авиабаза "Эль Удейд", Катар
До рассвета оставалось около часа или чуть больше, когда к одному из ангаров крупнейшей в регионе и тщательно охраняемой американской базы ВВС подкатил черный микроавтобус с тонированными стеклами. В салоне этого транспортного средства, выехавшего из так называемого малого порта Дохи, находились шестеро мужчин и одна женщина.