Бомба для Аль-Джазиры
Шрифт:
Вспомнив этот эпизод, Козак зло сплюнул прямо на палубу, вытер губы тыльной стороной ладони и процедил:
– Я предпочел бы целоваться с коброй, а не с этой сукой.
– Мне по хрену ваши предпочтения, - сказал американец.
– Твои и Джейн. А ты, Айвен, полегче! Это яхта, а не казарменный сортир. Не хер здесь плеваться.
– Лучше убей его, дорогой!
– крикнула Джейн.
– Если бы ты знал, какие он гадости о тебе говорил!..
– Не помню такого, - сказал Козак.
– Это он тебя сдал. Помнишь, какие неприятности у тебя возникли?
– Заткнись, Джейн!
– процедил Доккинз.
– Я обладаю отличной памятью! Вы оба меня когда то огорчили! Давай ка, бэби, поменьше налегай на выпивку, а то уже берегов не видишь.
– Я дело говорю, любимый! Прикажи его застрелить!
– Ее губы, ярко очерченные красной помадой, скривились в недоброй ухмылке.
– Только не при мне, дорогой, - добавила она.
– Не так, как того!.. Вы меня тогда сильно напугали.
– Заткни пасть!
– сердито сказал Доккинз.
– Еще слово, и я прикажу тебя саму выбросить за борт!
– Ну не злись, милый!
– Она погладила американца по мощному предплечью, бугрящемуся мускулами.
– Я же тебе добра желаю.
Доккинз взял ее за руку и довольно грубо усадил на кожаный диванчик, занимающий часть открытой кормы. Джейн как то умудрилась удержать фужер с шампанским, выровнялась, забросила ногу на ногу.
Глядя на американца снизу вверх, покачивая обнаженной ножкой, она сказала:
– Ты обещал отпустить меня, Ричи.
– Раз обещал - сделаю.
– Куда мы гребем? В смысле плывем?
Доккинз неодобрительно покачал головой и заявил:
– Нет ничего хуже пьяной бабы.
– Он повернулся к Козаку.
– Пойдем, Айвен, в салон, а то она не даст нам спокойно поговорить.
Козак первым спустился по трапу. Салон оказался куда более просторным, чем можно было предположить. Камбуз располагался здесь же, по левому борту. Если раздвижная стеклянная дверь была открыта, как сейчас, то он фактически составлял единое пространство с самим салоном.
– Садись на диван!
– сказал американец.
– И давай без фокусов, ладно?
– Без фокусов? Мне кажется, сэр, это вы мастер по части фокусов.
– Козак плюхнулся на кожаный диван.
– Взять, например, тот трюк с появлением Джейн у высотки. Одного не пойму: зачем сдался весь этот цирк?
– Если вздумаешь выкинуть какой нибудь фортель, не поздоровится и тебе самому, и еще кое кому!
– Доккинз снял капитанскую фуражку и положил на стол, рядом с лэптопом.
– Намек понятен?
– Где она?
– Козак угрюмо посмотрел на мужчину, усевшегося по другую сторону стола.
– Зачем вы ее припутали к нашим делам?
– В надежном месте. Под охраной. Обращаются с ней хорошо. Остальное зависит уже от тебя, Айвен.
– Доккинз достал из коробки сигару, передвинул упаковку по столу Козаку, но тот отрицательно покачал головой.
От порции виски он тоже отказался. Пока Доккинз раскуривал кубинскую сигару, Иван пытался найти ответ на главный вопрос: зачем он понадобился этому непростому человеку?
Да, у них были кое какие терки. Но проблема заключалась не в том, что они, Доккинз и Козак, что то не поделили или, к примеру, испытывали личную неприязнь друг к другу. Суть дела лежала глубже. Все эти терки и непонятки возникали в основном из за того, что Козак ушел из под негласной опеки этого крутого американца к Сэконду. Между этими людьми, сколько Иван помнил, постоянно шла грызня.
Тут уже имел место не просто межличностный конфликт - Майкл невзлюбил Ричарда или наоборот, - а нечто большее. Они оба очень непростые люди. Им поручают самые деликатные задания вроде организации терактов в иракской провинции Дияла, когда подрядчикам нужно было списать на моджахедов и "Аль Каиду" примерно пять миллиардов зелени.
Это личности высокого ранга, но в тайной иерархии. То обстоятельство, что они сейчас служили в частной компании, а не в разведке или в военном ведомстве своих стран, вовсе не означало, что эти персоны отошли от больших дел. Наоборот, правительствам, спецслужбам, деловым кругам некоторых стран бывает выгодно действовать не в лоб, не через государственные структуры. Они используют своих людей в частных военных компаниях, превратившихся в настоящее время в наемные армии, спецслужбы, работающие на того, кто за это заплатит.
Иван, кстати, не так уж много знал о Доккинзе, хотя трудился под его началом в Ираке и проворачивал кое какие дела в Афганистане. Ричард лет на пять старше Козака, ему под сорок. По некоторым данным, он служил в "зеленых беретах", имел также какое то отношение к военной разведке США. Подал в отставку лет шесть или семь назад, в чине не то майора, не то подполковника. Ушел в хорошее место и на жирную зарплату - в частную военную компанию "Армгрупп".
Здесь Доккинз занимался в сущности тем же, чем и прежде, когда носил зеленый берет и выполнял задания военной разведки. Его профиль неизменен - специальные операции, только денег и возможностей существенно прибавилось. Связи с армейской верхушкой в этом не самом спокойном регионе планеты Доккинзом не просто сохранены, но и умножены. Иван мог судить об этом хотя бы на основании того, какие люди порой приезжали к ним в учебный лагерь.
Доккинз выпустил в сторону Козака кольцо дыма. Сигара у него, кстати, была того же сорта, как та, окурок от которой Иван заметил в пепельнице в комнате для допросов на базе "Эс Сайлия".
– Не парься, Айвен, не плавь мозги!
– А я и не парюсь, - хмуро сказал Иван.
– Просто жду, когда вы, сэр, перестанете играть в молчанку.
– Ты все равно ни хрена не поймешь. Да и зачем тебе?
– Для чего тогда меня сюда привезли?
– Просто сделай дело, Айвен, не задавая лишних вопросов. Потом ты получишь в кассе грины. Дальше живи себе как знаешь.