Бомба для Аль-Джазиры

Соболев Сергей Викторович

– В связи с чем такая спешка?

– Тебя срочно хочет видеть один человек!

Едва Козак вышел из душевой, на голову ему надели полотняный мешок. Двое мужчин, включая западенца, вывели Ивана из какого то подвального помещения. Мягко скользнула боковая дверь микроавтобуса. Козака усадили в кресло, и водитель сразу тронулся с места.

Ивану после душа заметно полегчало. В голове у него прояснилось. Вкус полынной горечи сменился свежим мятным запахом зубной пасты.

Когда в отеле их с Анной уложили на пол возле их

номера, он вроде бы опознал по голосу одного человека в камуфляже и шлем маске. Ему показалось, что это один из тех западенцев, с которыми у него не заладились отношения уже в начальный период службы в "Армгрупп", а именно Мыкола Бойко. Но Иван подумал тогда, что нет, этого не может быть. Ведь Бойко по всем раскладам не мог выбраться живым из той западни, в которую угодила группа наемников в сирийском городе Алеппо.

Выходит, Козак ошибся. Кто знает, что произошло в той осажденной школе, расположенной в одном из почти разрушенных кварталов Алеппо! Иван сам едва выбрался оттуда при помощи местного пацана, который провел его по подземным коммуникациям.

Возможно, Мыколе удалось улизнуть оттуда таким же образом. Или же его захватили в плен и потом обменяли на оружие или деньги? Как бы там ни было, Бойко жив и невредим. Этот западенец всегда работал на одного босса, на Ричарда Доккинза. Он и его братишка, ныне уже покойный, были штатными сотрудниками "Армгрупп".

Путешествие оказалось недолгим. Спустя примерно четверть часа водитель стал притормаживать. Машина остановились. Козака вновь подхватили крепкие мужские руки и быстро вытащили из салона.

– Осторожно, сходни!
– сказал кто то из конвоиров.

Ивана усадили на какое то мягкое, как будто даже кожаное сиденье. Сквозь ткань мешка, надетого на его голову, теперь явственно ощущался йодистый запах моря. Послышался женский смех, тонко звякнули стенки фужеров. Кто то по английски приказал отдать концы. Почти тотчас взвыл мощный движок. Иван определенно находился на каком то небольшом судне.

Минут через десять после того как эта посудина покинула пирс, послышался хрипловатый голос, хорошо знакомый Козаку:

– Ник, сними с него наручники и мешок тоже. Так так так!..

Перед Козаком стоял рослый загорелый мужчина с твердым, словно вырезанным из цельного камня лицом. Одет в белые шорты и майку, на голове капитанская фуражка с якорем, вышитым золотой нитью. В правой руке у него стакан с виски, в котором плавали кубики льда, еще не успевшие растаять. Он был босой, стоял крепко, по моряцки широко расставив ноги на палубе, отделанной плашками из тика. Глаза скрывали солнцезащитные очки.

– Привет, Айвен!

– Добрый день, сэр!

– Хреново выглядишь, - сказал американец.
– Чего такой кислый? Ты как будто не рад меня видеть.

– Если бы вас продержали несколько суток в тех условиях, в каких оказался я, то вы, сэр, вряд ли пребывали бы сейчас в хорошем настроении.

Иван тоже поднялся на ноги. Его догадка оказалась верной. Они сейчас находились на борту яхты. Не такой большой, как та, что привиделась ему во сне, не столь

роскошной, но весьма симпатичной.

Эта шестидесятифутовая посудина тоже была явно не из дешевых. За штурвалом стоял субъект ростом под два метра. Мощный затылок, короткая стрижка, одет тоже в шорты и майку. У правого бедра, в ножнах, штурмовой нож. Не тот ли это тип, с которым Иван общался в комнате для допросов на базе "Эс Сайлия"? Похоже, он и есть.

Крепыш спиной ощутил чужой взгляд и обернулся. Когда их глаза встретились, он усмехнулся, после чего вновь сконцентрировался на своем занятии. Движение на водной глади в этой части залива было довольно интенсивным.

Рядом с рулевым, ближе к правому борту, стоял еще один давний знакомый Ивана - Мыкола Бойко, он же Ник. Именно так его именовал босс. У него поверх майки цвета хаки была надета подмышечная кобура. Западенец все время буровил взглядом Козака, которого он же и привез на белоснежную красавицу яхту.

Можно было не сомневаться в том, что он пустит в ход оружие по первому же слову босса. Мыкола верен Доккинзу так же, как служебный пес хозяину, выдрессировавшему, натаскавшему его.

За кормой, рассекая воды Дохийского залива, ложилась пенная дорожка. Яхта шла в сторону закатного солнца. Наступал вечер. Было все еще довольно душно, но с залива уже тянул легкий бриз. Этот свежий ветерок приятно холодил кожу.

Козак прерывисто вздохнул. Он пробыл в наркотическом угаре по меньшей мере сутки. Иван все еще не разгадал смысла той комбинации, которую кто то пытался разыграть при его непосредственном участии. Возможно, какая то роль в этом спектакле отведена и Анне.

– Это ваше судно, Ричард?
– спросил Иван.
– Помнится, у вас была мечта купить яхту.

– Это посудина одного из моих друзей. Возможно, она скоро станет моей.
– Доккинз едва заметно усмехнулся.
– Или же я сам смогу приобрести что то подобное тому, что ты видишь.

– И, как всегда, вам зачем то понадобился я.

– В точку, дружище! В яблочко.

Доккинз хотел что то добавить, но в этот момент из салона выбралась Джейн. Молодая женщина была в бикини - такие купальники здесь, в Катаре, фактически под запретом. Надо отдать ей должное. Выглядела она недурственно. Великолепная фигура, ухоженная гладкая кожа, ровный загар цвета светлой меди.

В руке у нее фужер то ли с шампанским, то ли с белым вином. Джейн определенно уже была навеселе, может, и притворилась пьяненькой. Та еще актриса, с нее станется.

– Ричи, дорогой!
– Она обняла американца одной рукой, навалилась грудью, почти открытой мужским взорам, на его предплечье.
– Зачем ты разговариваешь с этим уродом?!

– У нас деловой разговор.

– С ним невозможно вести дела, - слегка заплетающимся языком молвила красотка.
– От него одни неприятности!

Доккинз осклабил в ухмылке крупные зубы, чуть желтоватые от постоянного курения, и заявил:

– Ты вчера очень убедительно его обнимала и целовала.

– Милый, ты же знаешь, что я люблю одного тебя!