Бомж
Шрифт:
Поравнявшись со спуском к одиннадцатому «А» пути, где не толкались, ожидающие подачи электрички, пассажиры, я неожиданно бросился вниз, по лестнице. Мои преследователи на несколько секунд опоздали, стартанули за мной, когда я оторвался, в хорошем темпе, метров на тридцать. Я бежал по перрону, вдоль железнодорожных путей, в сторону станционной горки. Где надеялся затеряться среди множества будок, строений и другого, станционного хозяйства. Мои преследователи, сипло дыша, заметно отстали, да и не пытались они ускорится, бежали за мной, громко топая башмаками.
В очередной раз оглянувшись, контролируя погоню, я краем взгляда успел заметить три быстрые тени, тоже участвующие в забеге. От Нахаловки, легко перепрыгивая через рельсы, наперехват
То есть, это не я уходил от, преследующей меня тройки, а они выводили меня на засаду более молодых и быстроногих, «стремящихся». Ситуация переставала мне нравиться, несмотря на наличие, в, бьющих меня под ребра, спортивной сумке, трех заряженных «стволов». Если молодые «волчата» успеют перехватить меня, то наличие многочисленных будок, кладовок и прочих релейных шкафов, может стать смертельной ловушкой для меня — получить перо в бок из-за угла легче легкого, и пистолет в этом деле тебе не поможет.
Глава 8
Глава восьмая.
Легализация.
Июль 1993 года.
Локация — территория станции «Город-пассажирская».
Инстинкт самосохранения орал «Беги! Беги!», а дурная голова погнала меня наперерез молодым загонщикам. Они этого не ожидали, сначала дали мне приблизится, замедлив шаг, после чего вообще остановились, превратившись в идеальные мишени. Один полез в карман брюк, поэтому получил первым две пули из нагана, после чего схватился за бок и его скрутило винтом. Второй, вскрикнув, как заяц, подпрыгнул на месте и бросился бежать в сторону стоящего через пару путей, товарняка. В нарушении требований закона о милиции, я выстрелил ему в спину, но, очевидно, не попал, парень только ускорился. Третий меня чуть не подловил… Сначала меня посетила дурная мысль, что негоже оставаться с единственным патроном в «нагане», и я полез в свою сумку за запасным стволом, а этот ухарь, что-то заорав, бросился ко мне, держа какое-то короткое лезвие впереди себя, в вытянутой руке.
У меня не было не секунду на раздумья, поэтому я выстрелил последней пулей из «нагана» не целясь, просто в сторону противника. Нападавший согнулся, схватившись за живот, и сделав пару шагов, опустился коленями на блестящие рельсы, прямо мне под ноги. Из его руки выпала какая-то откровенная заточка — кусок лезвия, обмотанный синей изолентой. Вот, реально, если выживет, будет хранителем воровских понятий.
Я бросил разряженный наган в сумку, достал «ТТ» и двинулся к парню, что пытался что-то вытащить из кармана джинсов.
— Доставай, что там у тебя! Слышишь меня? — я наклонился к замершему на земле раненому, что странно извернувшись, держался за потемневший бок, постанывая и закрыв глаза. Хрен его знает, что у него в кармане, и хрен его знает, насколько он ранен. Ствол пистолета, приставленный к голове гарантировал меня от внезапного нападения, и я сунул руку в карман, с трудом вытащив оттуда револьверчик, типа «Бульдога», правда выглядевший крайне несерьезно. Я со всей дури бросил револьвер на рельсы, один раз, второй. От третьего удара дурулюминий, или еще какой, дурацкий, сплав газового убоища, лопнул в районе рамки, и на шпалы посыпались спусковой крючок и пара пружинок.
Посчитав, что после этого безобразия, в спину мне стрелять не смогут, я двинулся к представителям возрастного контингента. «Уважаемые» только что поняли, что ситуация поменялась кардинально и, перекинувшись парой враз, как раз, бодро потопали в сторону вокзала.
— Стоять на месте, руки в стороны! –двадцать метров, по подсвеченным фонарями железнодорожной станции, ростовым мишеням — нормальное упражнение, пару раз точно попаду.
— Ты че, беспределишь? С тобой люди поговорить хотели… — у дядек смыться в «тихую» не получилось, следовательно, попробуют «наехать».
— Ага! Ты еще скажи — со всем уважением. Короче, еще со мной кто-то поговорить захочет — ляжете все…- я развернулся, чтобы уйти, так как линейные милиционеры совсем то лопухами не были, кто-то из смазчиков- обходчиков выстрелы просто был обязан различит, даже среди шума, никогда не спящей, железнодорожной станции. Значит меня скоро начнут окружать.
— Ну, с «волыной» то ты герой, а ты попробуй…
— Да мне пох…на твое мнение. — я, не оборачиваясь, уходил через стальные пути.
«Частник» на красной «Ниве», пойманный через пять минут на улице, за полчаса довез меня до крупнейшего в Городе издательства, откуда я, за пять минут, дошел до забора садового общества. Садоводство было небольшим, ограниченной со всех сторон частным сектором и автомагистралью, ведущей в Миронычевский район. Дом я ведьмой на трубе я нашел быстро, благо, зловещий силуэт на метле на фоне висящей в небе, полной луны, видно было с соседней улицы. Естественно, что никакой щеколды на калитке не было — проход перекрывал серьезный замок. Высокий забор плотно пригнанных досок и зловещий огонек включенной сигнализации дополняли меры безопасности на даче старшего опера капитана Князева. А еще на участке стояла светлая иномарка, которая показалась мне очень знакомой. Не знаю, откуда я ее знал, но я просто физически почувствовал желание забраться в кабину, повернуть ключ зажигания, нажать на педаль тормоза и перевести рычаг переключения коробки-автомата в режим «Драйв».
Напротив, ухоженного, выложенного из светлого, силикатного кирпича, дома Князева, находился совсем небольшой, дощатый домик, закрытый снаружи на большой висящий замок, поэтому, через невысокий штакетник я перешагнул смело. За домиком я нашел деревянную лестницу и несколько старых удилищ, одно длинной метра в четыре. Приставив лестницу к забору участка Князева, я оседлал его вершину и начал тыкать кончиком удилища по оконному стеклу, в районе форточки. Через пять минут я аккуратно прибрал за собой, вернув лестницу и удилище на место, сам же стал наблюдать за дальнейшим развитием событий из густого малинника соседнего участка, заодно лакомясь поспевшей ягодой.
Время реагирования группы захвата местного отдела вневедомственной охраны составил двадцать минут — с учетом того, что садовое общество находилось в черте плотной городской застройки, ворота на въезде на территорию садоводства были просто обмотаны цепью, районная ОВО отработала на твердую двойку.
Охранники с собой ключей не имели, поэтому просто перелезли забор, осмотрели окна и двери, после чего, громко ругаясь, укатили восвояси.
Новые сработки начались через полчаса. На этот раз охрана приехала быстрее и осматривалась тщательней, шатали стекла в рамах и форточку, обломали две ветки на яблоне, которые теоретически, при ураганном ветре, могли задевать стекло, заставляя датчики срабатывать. Кроме следов своих собственных берцев на заборе, иных признаков проникновения на территорию участка милиционеры не обнаружили, на чем и уехали.
— Да я тебе говорю, что там форточка ходит и поэтому, от ветра, «сработки» идут. Нет тут никаких следов. Не дозвонились до хозоргана? Значит снимай объект с охраны, пусть завтра техники разбираются. Я что, по-твоему должен всю ночь здесь стоять? Нет, у меня третьего нет в экипаже, посмотри ведомость… Понял, отбой.
Новая «сработка», случившиеся через пятнадцать минут, окончательно взбесила старшего группы, и он потребовал от дежурного по пультовой охране либо доставки владельца объекта, либо одно из двух. Не знаю, по какой причине жена Олега Князева на телефонный звонок из охраны не ответила, но отдел ОВО с себя ответственность за сохранность охраняемого имущества снял. Команду дежурного, переданную по рации «Ну вы посматривайте там, периодически, за полноценную охрану принять было нельзя».