Бонус для монсеньора

Калинина Дарья Александровна

– Ободренные легким успехом, мошенники уже изготовили клише для трехрублевок. И так же благополучно запустили его в ход. Погубила их жадность. Они решили, что втюхивая рубли и трешки, много не заработаешь. Конечно, на жизнь хватало, но возни с реализацией фальшивок было слишком много. Нельзя было являться несколько раз подряд в один и тот же магазин, там могли заподозрить, почему это молодые люди расплачиваются постоянно новенькими и еще хрустящими рублевыми бумажками или трешками.

И мошенники решились на серьезное дело. Они изготовили и напечатали фальшивые десятирублевые

бумажки. И толкнули сразу большую партию. Но не через магазин, а через людей, которых считали надежными партнерами. Качество фальшивок было на высоте, но только не на просвет. При внимательном изучении сразу же становилось ясно, что червонец фальшивый.

По следам фальшивок двинулась целая группа из отдела по расследованию экономических преступлений. Дело-то считалось государственной важности, и ребяток вскоре задержали. К удивлению следователей, оказалось, что самому юному из них Кушакову по прозвищу Кушак не исполнилось еще и шестнадцати. Художник-самородок имел все шансы стать легендой уголовного розыска. Однако это не спасло его от колонии, куда он и загремел.

По причине юного возраста он отделался сравнительно мягким наказанием. Примерно себя вел. Попал под амнистию. И уже через пять лет вышел на свободу. Учитывая тяжесть содеянного, это было равносильно чуду. Некоторое время Кушаков вел себя прилично, нигде в криминальных сферах не светился. Тихо работал на мебельном производстве, приумножая искусство краснодеревщика, которому обучился еще в колонии.

– Вы рассказываете об отце Попугая? – уточнила Кира, которой не верилось, что у всеми уважаемого спонсора и мецената был такой папаша.

– О его родном отце, – подтвердил Иван Алексеевич. – Правда, общение отца и сына свелось к минимуму. Сыночка он видел лишь пару раз в жизни. Тайком. Так как мать Попугая наотрез отказалась от дальнейшего общения с мужем.

– Почему?

– Когда она была беременна, Кушаков снова угодил за решетку. Молодая женщина поступила радикально. Она не только развелась с мужем, но и вычеркнула его из своей жизни. И, соответственно, из жизни их маленького сына.

Женщине повезло. Будучи на последних месяцах беременности, она снова вышла замуж. Что именно побудило ее второго мужа взять в жены беременную от другого мужчины женщину, не известно. Но он взял, родившегося ребенка записал на свое имя и воспитал словно своего. Других детей бог паре не дал. И таким образом Попугай был воспитан любящими его отчимом и матерью, ни в чем не зная нужды.

На этом месте Кира не удержалась и, уронив голову на руки, тихонько захрапела. Леся с завистью покосилась на подругу. А потом уже с неприязнью – на Ивана Алексеевича.

– Зачем вы нам все это рассказываете? – спросила она. – Мы устали. Спать хотим. А вы тут муть всякую разводите! Это просто жестоко!

– Х-р-р! – всхрапнув, подтвердила Кира.

– Вы бы так не говорили… Кира, да хватить храпеть! Вы бы так не говорили, если бы узнали, чем занимался, отбывая свой второй срок, господин Кушаков.

– Ну? И чем он занимался?

– Резьбой по дереву!

– И что?

– Господи, неужели не ясно, наверное, это он и изготовил шахматы с тайником.

– Почему?

– Я навел

справки, скончался Кушаков меньше месяца назад. Точней сказать, он умер, а через три дня похитили первого старичка.

Подруги переглянулись. Да, сроки, когда началась эта суета с шахматами, совпадали.

– Я тоже так подумал, – кивнул Иван Алексеевич. – Не поленился и съездил домой к этому Кушакову. Женат он не был. Но одна бойкая бабочка возле него все же вертелась. Она-то мне и сообщила, что в день смерти к ее ухажеру приезжал очень ярко одетый мужчина. Весь из себя богатый и успешный. И ее мужчина еще успел похвастаться перед этим, что к нему пожалует его родной сын, которому он завещал все свое имущество.

Баба кинулась скандалить. Комнату ухажер завещал ей. Но он осадил сожительницу.

– Не о комнате речь, – заявил он ей. – О другом имуществе.

Но когда баба попыталась выяснить, что за имущество, Кушаков прикрикнул на нее:

– Не до конца оно мое! И тебе точно не светит. Так что нечего и лясы точить.

Баба обиделась, а потом остыла. И решила, что Кушаков просто брешет. Да и головой под конец он стал слаб. В самом деле, откуда у уголовника, который провел всю свою жизнь за решеткой, лишь изредка выходя на волю, чтобы затем в очень скором времени снова сесть, могут быть какие-то особые накопления или другое имущество?

– Тем более что с сыном Кушаков так и не успел переговорить. Почти сразу после приезда Попугая старику стало плохо. То ли от волнения, то ли еще почему, не знаю. Но скончался в течение нескольких минут.

– На руках у сына?

– Да.

Надо сказать, что судьба у почившего старика Кушакова была странная. Наделив своего подопечного безусловным талантом художника и золотыми руками мастера, она позабыла дать ему хоть каплю удачливости или разума. В результате Кушаков, который мог бы безбедно и даже счастливо прожить свою жизнь, зарабатывая деньги и уважение людей своим мастерством краснодеревщика, просто бездарно растратил ее на кражи, подделку произведений искусства и кутежи.

Работать от души, не покладая рук, он начинал только за решеткой, где ресторанов и гулянок не предполагалось. Не видя рядом никаких искушений, Кушаков быстро брался за ум. И поражал начальство и товарищей своим мастерством. Однако его работы расходились главным образом среди друзей начальника той колонии, где доводилось отбывать очередной срок Кушакову. Эти люди тоже понимали толк в красивых вещах и потому с охотой принимали подобного рода подарки.

– У нашего Кушакова даже было свое клеймо, – сказал Иван Алексеевич. – Маленький извивающийся кушак, выполненный вроде змейки.

– И что?

– Кушаков ставил эту отметину на все свои работы.

Подруги переглянулись. И не сговариваясь, бросились к шахматам, которые оставил у них раздосадованный неудачей Заливной.

– Где же оно? – бормотала Кира, нервно крутя доску. – Это клеймо?

Леся перебирала фигуры. Апогей подошел к девушкам. И протянув руку, взял ладью.

– Откуда это у вас взялось? – спросил он.

– Откуда, откуда… – проворчала Кира. – Места знать надо.

– А все-таки?

– Заливной оставил.