Борьба без проигравших
Шрифт:
Это было так прекрасно! И тело, и душа Элизабет стремились к полному слиянию с ним. С коротким вскриком боли и наслаждения она подалась навстречу ему, и они слились полностью. Калеб застонал, лицо его дернулось, но он быстро овладел собой, и его серебристые глаза снова смотрели на нее.
— Ты такая красивая, Элизабет. Такая красивая.
Он провел пальцами по ее животу и продолжал ласкать ее, пока их тела то отдалялись друг от друга, то соединялись вновь, и чувство дискомфорта растворилось в лавине острого, электризующего ощущения. Постепенно они установили единый ритм, и двигались
Она почувствовала у себя на животе пульсирующее тепло и поняла, что Калеб сделал это, чтобы предохранить ее, и пожалела, что мысль о беременности до сих пор не приходила ей в голову.
Они лежали, не разжимая объятий, их сердца бились в унисон. Калеб нежно гладил ее волосы, она смотрела вверх, на стропила.
— Элизабет! — тихо позвал он.
Она, наконец, повернула к нему лицо и посмотрела в глаза.
— Все в порядке, детка?
Элизабет улыбнулась и кивнула. Потом вздрогнула, почувствовав, насколько холодно в гараже. Калеб осторожно вытер ее платком, потом поднялся и собрал ее одежду. Он заботливо помог ей одеться, снова аккуратно приладил маячок, а потом стал одеваться сам.
— Спасибо… ну, за то, что ты поберег меня, — сказала Элизабет.
Калеб поморщился.
— Не самый надежный способ, конечно, но лучше, чем ничего. В следующий раз я подготовлюсь. — Он взглянул на нее и, помолчав, добавил: — У нас с тобой будет следующий раз, Элизабет. Много следующих разов.
— Я… мне как-то стыдно.
Калеб подошел к ней, взял ее лицо в ладони и посмотрел в глаза.
— Знаешь, если бы я был последней сволочью, какой ты меня считаешь, я бы, возможно, постарался, чтобы ты забеременела, и тебе было труднее уйти от меня.
Искушение упасть в его объятия, стать частью его жизни было непреодолимо. Он был нужен ей до мозга костей, и это пугало ее. Но Элизабет не могла понять, что происходит в ее душе. Три недели назад Калеб самым жестоким образом навязал ей свое общество. С той минуты он контролировал всю ее жизнь. Она ни с кем не встречалась и полностью зависела от Калеба. Была ли ее любовь истинной и свободной, или это была извращенная привязанность заключенного к своему тюремщику? Только когда она будет на свободе, она сможет разобраться в своих чувствах. Однако от мысли о расставании с Калебом ей стало холодно и пусто. Ее артистическая карьера, маленькая квартирка в Бруклине — все это, казалось, осталось в прошлой жизни.
— Вчера ты попросил время, чтобы все обдумать, — произнесла Элизабет.
— Я уже обдумал. Это не заняло много времени — Калеб печально улыбнулся.
— Я знаю, и я очень рада. Ты не представляешь, как много значит для меня твое уважение. И твое доверие. А сейчас я прошу тебя о том же, Калеб: дай мне время, время, чтобы во всем разобраться.
— Хорошо, Элизабет. Тебе нужно время. Нужно побыть одной. Но я уверен в том, что сказал. Теперь ты принадлежишь мне. И всегда будешь принадлежать.
Глава
— Он чем-нибудь обидел тебя, голубушка?
Лу положил руку на спину Элизабет, и она едва сумела подавить в себе желание сбросить эту мягкую, изнеженную руку, так непохожую на жесткую, мозолистую руку Калеба.
— Нет. По-настоящему ничем не обидел. Только напугал до смерти.
Лу ласково погладил ее по шее. Его зеленые глаза блестели от удовольствия, голос был совсем бархатным.
— Само собой разумеется, я сообщил о твоем похищении, но местная полиция оставляет желать много лучшего, как ни грустно это признать. Мы ужасно о тебе беспокоились, Бет. Некоторые из способов, которые используют эти депрограммисты… Ну, мне известны случаи, когда к молодым женщинам… приставали. Или еще хуже.
Лу наклонил голову и уставился на Элизабет испытующим взором.
— Нет, гм… — Элизабет проглотила ком, застрявший в горле. — Нет, ничего такого не было.
— Хорошо. Я рад это слышать.
Позади Лу стоял мужчина и пристально разглядывал Элизабет. Лу заметил, куда она смотрит, и быстро обернулся.
— Ах да, пока тебя не было, у нас произошли перемены. После того как тебя похитили, мои советники убедили меня обзавестись телохранителем. Вэйн от меня ни на шаг не отходит.
Вэйн был высоким и смуглым. Темные волосы на его угловатой голове были гладко зализаны, что резко контрастировало с пышной косой, в которую были заплетены светлые волосы Лу. Элизабет поежилась от взгляда Вэйна, и ей захотелось убежать обратно, прямо к Калебу.
Она застала Лу в обветшавшей комнате, раньше здесь помещался клуб летнего лагеря. Только что закончилось нечто вроде праздничного собрания в честь Дня всех святых, и члены коммуны разбрелись по лесу в поисках веток для костра, который разожгут вечером. На всех четырех стенах комнаты висели огромные маски животных из папье-маше, а на подоконниках стояли тыквы с прорезями в виде глаз и жутко ухмыляющегося рта, выскобленные так, чтобы поместить внутри зажженные свечи.
— Мне можно занять прежнюю комнату? — спросила Элизабет.
— Конечно. Я знал, что ты вернешься к нам, Бет. Я чувствовал это всеми фибрами моей души. Нас с тобой связывает особая, космическая сила. Ты тоже это чувствуешь?
— Угу, конечно.
Лу положил руки ей на плечи.
— Я думал о тебе в полнолуние, — торжественно сказал он.
Он замолчал, глядя на нее из-под густых бровей, и Элизабет поняла, что он ждет ответа. Она откашлялась и сказала:
— Ага. Я тоже.
Лу погладил ее по щеке.
— Приходи ко мне сегодня ночью.
У Элизабет замерло сердце.
— Сегодня? Но сегодня нет полной луны.
Его лицо дрогнуло.
— Но хоть половина этой чертовой луны будет на небе! Я ждал достаточно долго. Приходи в полночь. — Это прозвучало как приказ.
— Хорошо, Лу. Но сейчас мне надо пойти в свою комнату и привести себя в порядок.
— Иди.
Элизабет вышла из комнаты. Если она до полуночи не обнаружит ничего стоящего, ей придется убираться несолоно хлебавши. Навсегда. Она не сможет вернуться после того, как дважды продинамила Лу со своим «бутоном невинности».