Борьба с членсом
Шрифт:
— М, м, м!
— Молодец, тридцать восемь, — продолжал Сикандр свои, неведомые доселе, слова. — Мы с тобой увидим верх. И победим всех врагов. Но они ведь нам ничего не сделают?… Не так ли, Членс?… Спаси, сохрани!
И Сикандр уже собирался вступить в черный круг, но в послений момент все-таки передумал и не совершил этого.
38
Цмип, вышедши из белого куба н солнышковый ласковый, красный пейзаж, вздрогнул, обратился куда-то внутрь, или вообще вовне, и взвопил:
— Членс предвечный,Колокол вечный!Удели мне внимание,Дай мне понимание.Не могу жить без влаги,Зависеть от скряги!Его зовут Слад —Он — Светик и гад!Дорогой мой Членсе,Подумай о шансеОдном, для меня.Иль сдохну тут я.Дай влаги, скорее,Иль Соли быстрее.Но чего-нибудь дай!Вот это и будет твой рай.О, Членс, златоусый,прекрасный и русый,Большой, самый малый,Великий, удалый!Творец Ты всего!Боец с "ничего"!Хочу я с ТобоюБыть связан судьбою,Явись предо мной,Как Соль над Звездой!Явись лучезарноКо мне благодарному,Я влаги хочу!Под ней я лечу!Иль сделай меняЖочемуком.Вот — я, я, я, я,Дух нагишом.Членс Ты мой,А я — Твой.Цмип напряженно подождал какое-то время, потом быстро зашептал:
— Я стою здесь один, посреди мира, отринув свои качества, рождения и страсти, сжав воедино свои грехи и стремления, я обращен в самую сердцевину Твою, Членс!.. Не дай мне пропасть в пучинах муки без влаги, не дай мне погибнуть навечно и не стать
более никем, даже Яжем, не введи меня обратно в постылую мне благодать, но избави меня от нее и дай мне влаги, влаги, влаги, влаги!! Только влага, или — дай сказать, прости, Членсе, — Твоя Соль напоит и утолит мою душу светлым дыханием свершающейся каждый миг жизни и радостной справедливости!.. Ибо созданы мы Тобою по твоему же подобию, по твоим страстям и привычкам, ибо жаждешь Ты Соли, а я — влаги, ибо Ты — Богж, а я — звеязд, и мы нужны друг другу, и охочи, как кто-то уже сказал, друг другу! Не дай наступить мерзкому застою и хаосу в Твоем великом мире лада, любви и наград! Ибо если Ты создал столь чудесную вещь, как влага, так дай же мне ее поскорей, или вкушу Твоей Соли, ежели Тебе это не противно. А нет, так сделай, наконец, меня жочемуком, или кем-нибудь еще, только попроще, и чтобы были Яжи и разнообразие, не хочу более вседозволенности и могущества! Членсе!.. Любимый и грозный, припадаю к Тебе, будь же мне защитником, не оставь меня, не растопчи, не забудь!.. Яви свой Лик, и да воссияет Твой
запредельный, небесный Язык!..
Цмип вновь подождал, но ничего не произошло. Он упал на почву и стал бешено кататься по ней, сотрясаясь от ознобов и ужаса. Он кричал:
— Членс! Я тут!! Не бросай меня, Членсе!.. Только Ты защита и опора, великий, надежный и могучий — Члеее-ееенс!!! В дни сомнений, в дни горестного и безнадежного желания влаги я зовууууу Тебяаааааа!!! Членс! Членс! Членс! Здесь я — Цмип! Цмип! Цмип! Членс мой, который жжна знает где, приди сюдааааа!!! Влаги, Соли, да всего, чего угодно, дааа-аааай!!!
Цмип осекся и застыл, весь измазанный в почве. Потом медленно, как-то совершенно обреченно, он вполз обратно в куб.
— Ну что, не получается? — спросил сидящий у сигея Слад. — Не явился Членс? Не взял тебя к Себе? Не дал влаги?
Цмип всхлипнул.
— Пошел Он!! Убью Его!
— Ты можешь Его теперь проклясть, — сказал Слад. — Бывает, что на это Он даже лучше отзывается.
— Сейчас, дай отдохнуть.
Цмип заплакал, выделяя какую-то сладенькую жидкость, почти всеми порами своего ослабевшего, но все еще крепкого, продолговатого тела.
— Убью Тебя! — вдруг злобно воскликнул он. — Только покажись, только дай хоть один знак, что Ты где-то есть!
39
Цмип, отдышавшись всеми своими порами, отдергавшись всеми щупами и слегка отдохнув, вновь еле-еле шевелясь выполз наружу из куба.
На этот раз его трехглазое лицо выражало неприкрытую злость, обреченность и откровенное неверие. Он выждал какое-то время, затем громко затараторил, будто бы не обращаясь никуда:
— Нет никого, или нет ничего, нет жочемука, и не паука, и нету Тебя, или сгинь Ты, сгинь, — Ты, чье прозвище — Членс!.. Я ненавиже свое рождение, не люблю свое появление, презираю Твое употребление, я предвижу Твое исчезновение! Я не соглашался!.. Я ничего не хотел!.. Почему я должен либо принимать Тебя, либо убить Тебя?… Почему я должен хотеть влаги, вместо того, чтобы быть простым звездом, как мне это назначено?… Или… мне это не назначено?… Так сгиньте же вы все, в главное, Ты — проклятый, коварный, дающий, а затем обязательно отнимающий, сгинь и дай мне пропасть и погибнуть, если не можешь дать мне влаги!.. Отними у меня все, до конца, Ты же и есть конец!.. Недаром, тебя прозвали — "Членс"!.. Или нет Тебя, и этот Слад бредит? Как же моясила, мое призвание достичь абсолютного низа, как же мое стремление к Яж, или… Всё это названия, слова, образы, каких может быть сколько угодно?!.. Почему я думаю, что я — "монголоид"?. Что означает — "монголоид"?… Почему я думаю, что я — "ротозейка"?… Что это значит? Твой Соляной бред?… Так сгинь же Ты, гад, сгинь!..
"Что-то у меня плохо получается, — вдруг подумал Цмип. — Вместо проклятий какое-то гнусное самоковыряние. Но, может быть, полное понимание себя, как совершенного ничтожества, загнанного в угол, это и есть абсолютная отповедь Членсу? Слад говорил, что можно найти Его, где угодно, даже в себе самом, и именно, в себе самом. Ну где Ты, где Ты… ничего, во мне нет ничего, только всецелая, зияющая пустота, если отбросить всю эту влагу, жочемуков и звездов…"
Цмип помолчал, подождал, попытался успокоиться. Затем новый присутп бессильной злобы подкрался к нему и оглушил его своей непререкаемой обязательностью.
— Ненавижу Тебя, — четко и гордо произнес он, попробовав приподнять над почвой Солнышка свои плохо шевелящиеся, тяжелые руки.
— Долой Тебя, — тихо сказал он, посмотрев в предзакатное, спокойное небо.
— Ты все это учредил и занялся самим Собою, заставив нас заниматься Тобой! Зачем?…
"Нет, не так, — опять подумал Цмип. — Что же мне в Нем, все-таки, не нравится? Не могу придумать, ведь я Его совсем не знаю!"
Он вновь подождал какое-то время, ничего не говоря и не думая. Все было таким же, ничего не менялось.
— Да жжна с Тобою, тьфу!.. — воскликнул Цмип, вдруг почувствовав какую-то неожиданную радость и освобождение. — Нет Тебя, есть Ты — какая разница?… Если я встречу Тебя, Членс, я убью Тебя, Членс! А нет — так нет!
И Цмип, достойно подняв голову вверх, вполз обратно в куб.
— Ничего не получается, — сказал он Сладу. — Он не хочет меня, не появляется. Может, Его все-таки нет?!
— Я так и думал, — проговорил Слад, озабоченно осматривая ослабленное тело Цмипа. — Что, совсем невмоготу?
Цмип мрачно отвернулся.
— Ну ладно, раз ничего не вышло… На вот. подкрепись!
Цмип повернулся и тут же увидел в щупах Слада сосуд-брусок с сияющей там, внутри. влагой.
— Это мне кажется? — спросил он. — У тебя же нет…
— Есть… Я думал, что ты как-то Его призовешь! А Он… не любит он таких, как ты, да я… Полетим на Лунку и заставим Его появиться!
Цмип немедленно, жадно засосал влагу.
— Даже не верится, — промолвил он, после некоторого временного промежутка. — Ура! Слад, я тебя люблю! Успокойся, я все сделаю! Мы разбомбим эту Лунку, я найду Членса и убью Его! И наступит наше царствие! Мне почему-то кажется, что сейчас я обязательно найду Его! У тебя… есть еще влага?