Борджиа
Шрифт:
Как только Чезаре возвращается в Урбино, он предлагает флорентийцам договориться с ним: они к нему направляют Франческо Содерини, епископа Вальтерры, а помогает ему опасный посредник Никколо Макиавелли, который в свои 33 года уже имеет большой опыт в дипломатических хитростях, — он служил при дворе Франции и при Катарине Сфорца, владелице Имолы и Форли.
Вечером 28 июня оба флорентийца приезжают в Урбино. Де Валентинуа находится там всего один день, но ведет себя так, как будто он там царствовал всегда. Незадолго до полуночи он принимает двух дипломатов. Он как раз занимается изучением планов кампании с Ромиро де Лоркой. Он ограничивается напоминанием, что сейчас он сильнее Флоренции. На следующий день, тоже ночью, он излагает свои предложения. Он требует, чтобы Флоренция выплатила ему жалование кондотьера; если он получит обещанную сумму 40 000 дукатов за трехлетнюю кондотту,
Содерини и Макиавелли потрясены необычайной живостью своего собеседника. «Этот сеньор великолепен и блестящ. Чтобы завоевать славу или увеличить свое могущество, он никогда не отдыхает, не знает усталости, не признает опасности. Едва он куда-то приезжает, как тут же становится известно о его отъезде. Он умеет завоевать расположение солдата, и ему удалось собрать лучшие войска в Италии. Все это вместе взятое вместе с дерзкой удачей несет ему победу и делает его опасным. Кроме того, он настолько мастерски ведет разговор, что понадобится очень много времени, чтобы добиться от него чего-нибудь в споре. Чтобы усилить свое красноречие, он умеет использовать угрозу. „Решайтесь побыстрее, — говорит он дипломатам, — я не могу оставлять мою армию в бездействии в этом горном районе. Между вами и мной не может быть полумер. Вы — либо мои враги, либо друзья“». Когда Содерини напоминает, что Флоренция находится под покровительством короля Франции, Чезаре отвечает, что в Италии нет человека, способного что-либо рассказать ему о французской политике.
Когда он полагает, что у его собеседников больше нет аргументов, он дает им четыре дня на ответ. Макиавелли отправляется за инструкциями во Флоренцию. Но Сеньория в затруднении. Она хочет выиграть время. Она надеется, что король Франции выступит в ее пользу: как говорят, король Франции собирается с армией в 20 000 человек направиться в королевство Неаполитанское, чтобы там урегулировать свои разногласия с Испанией. Действительно, французский король приезжает в Асти 7 июля. К герцогу де Валентинуа он направляет гонца, призывая ничего не предпринимать против Флорентийской республики, но в то же самое время кардинал Амбуазский просит правительство Флоренции найти разрешение конфликта с Чезаре. Сеньория просит Содерини предложить сыну папы шестимесячное жалование за кондотту.Взамен Чезаре должен обязать Вителли покинуть Ареццо и другие занятые города. Недоверчивый де Валентинуа заявляет, что выполнит все это только после подписания договора: и правильно делает, потому что 19 июля Сеньория, предупрежденная о вступлении французов в Италию, приказывает Содерини прекратить переговоры с Чезаре. Едва разработанный договор остается пустой бумагой, но с его содержанием ознакомлены Вителлоццо Вителли и Джанпаоло Бальони. Таким образом, предупрежденные о резкой перемене поведения своего хозяина, оба кондотьера перестают ему доверять.
Три недели прошли в безрезультатных переговорах с Флоренцией. За это время два кондотьера Чезаре — Франческо Орсини, герцог Гравина, и Оливеретто де Фермо — взяли в осаду Камерино. Стареющий тиран Камерино Джулио Чезаре Варано отправил двух своих сыновей, Пьетро и Джанмарию, просить помощи у Венеции. В ожидании помощи Джулио со своими оставшимися сыновьями с успехом осуществил несколько нападений на осаждавших. Но молодой патриций, враг Варано, Джанантонио Феррачьоле и его друзья открыли ворота города войскам де Валентинуа. 19 июля, в тот же самый день, когда был разорван договор между Чезаре и флорентийцами, Камерино капитулирует. В плен взяты старый сеньор города и его два сына. Он был помещен в замок Перголы: через некоторое время, — по словам историка Гишардена, — его там задушили. Его двух сыновей, Венанцио и Аннибале, заключили в крепость Каттолика, между Римини и Пезаро.
В честь взятия Камерино в Риме организованы празднества: бьют все колокола и город освещен. Огромная толпа приветствует Чезаре: «Герцог! Герцог!» Праздники длятся три дня. Папа хочет, чтобы одновременно было отпраздновано вступление герцога де Валентинуа в Урбино, даже если этот подвиг попахивает предательством. Александр дает аудиенцию послу Венеции Джустиниани и очень много говорит о честности герцога де Валентинуа. Он пытается снять с него малейшее подозрение в непорядочности. Настойчиво утверждает, что «никто никогда не был более верен своему слову, чем он, и что он всегда сдерживал свои обещания».
Чезаре сообщил о своем успехе одновременно и отцу, и Лукреции. В это время она была опасно больна после рождения мертвого ребенка. Письмо Чезаре полно любви и нежности: «Светлейшая и прекраснейшая из дам, наша дражайшая сестра. Мы уверены, что нет более действенного и спасительного лекарства для вашей болезни, чем добрые и счастливые новости. Поэтому мы сообщаем вам, что только что узнали о взятии Камерино. Мы просим вас оказать
Теперь Чезаре нужно срочно съездить на поклон к французскому королю. Папский секретарь Трош предупредил его, что Людовик XII крайне недоволен нападением Вителли и Бальони на флорентийцев, его протеже. Уже два месяца Трошу приходится быть начеку. Еще в июне он уехал из Рима вместе с кардиналом Аманье д’Альбре, шурином Чезаре, в компании двух очаровательных куртизанок — Томмазины и Магдалины; сначала они поехали в Савону к кардиналу Джулиано делла Ровере, а потом в Ломбардию к королю Франции, внимательно наблюдая за всем происходящим.
Встревоженный Чезаре приказывает своим двум капитанам оставить Ареццо и Тоскану и сам тотчас же отправляется в путь. 25 июля, как всегда тайно и очень быстро, он покидает Урбино. Он одет в платье рыцаря Святого Иоанна Иерусалимского и в маске; с ним едут только четыре человека. В Форли быстро меняет лошадей и 28-го на два часа заезжает в Феррару. Он встречается с Лукрецией и с удовольствием видит, что она поправляется. Уговаривает своего шурина Альфонса сопровождать его в Милан к королю. Оба князя едут через Модену и очень быстро добираются до столицы Ломбардии. Они видят, что окружение короля теперь больше напоминает всеобщее собрание врагов де Валентинуа: там находятся Гвидобальдо де Монтефельтре, низложенный герцог Урбино; Пьетро Варано, сын побежденного тирана Камерино; Джованни Сфорца де Пезаро и Франциск де Гонзага, маркиз Мантуанский, родственник и друг недовольных Чезаре сеньоров. Правда, Франциск, как и его жена Изабелла, готов в любой момент поменять свое мнение в зависимости от обстоятельств. По всей Италии усиливается ненависть ко всем Борджиа, и ее еще больше разжигают новые успехи Чезаре. Людовик XII прекрасно осведомлен о злых памфлетах, в том числе и о знаменитом письме к Сильвио Савелли.
Текст письма к Савелли сохранил для нас Буркард, и, по его словам, оно было напечатано в Германии и передано папе беззаветно преданным ему человеком, кардиналом Моденским Джанбаттиста Феррари. Буркард включает его в свой дневник в конце 1501 года. Действительно, само письмо датировано 25 ноября 1501 года. Его отправили из лагеря Гонзальве Кордуанского в Таранто римскому дворянину, нашедшему приют при дворе императора Максимилиана. Автор мог бы, как предполагают некоторые историки, быть членом семьи Колонна. Чтобы разубедить Савелли требовать возмещения причиненного ему ущерба, в письме с большим пылом перечисляются все претензии к Борджиа и слухи, ходившие по Риму в то время. К папе обращаться бесполезно — это человек, «который всю жизнь обманывал людей и запятнал ее насилием и разбоем».
Корреспондент Савелли считает, что об этих чудовищных преступлениях нужно предупредить императора. Наступило время Антихриста: «Невозможно представить себе более явного врага Господа, чем этот папа. Продажа имущества церкви еще не самая большая его вина; в этом ему помогал кардинал Моденский — как Цербер у врат Ада лающий на всех приходящих и бесстыдно спрашивающий, сколько у них денег». Александр залил Ватикан кровью: упоминается убийство Альфонсо Арагонского и камергера Перотто Кальдеса. Папский дворец стал местом насилия, инцеста, бесстыдного обращения с юношами и девушками. Корреспондент Савелли упоминает скандально известный праздник с куртизанками и сцену с жеребцами. Но вызывает удивление сообщение об отъезде Лукреции в Феррару (бывшее через месяц после предполагаемой даты написания послания) и о последних кампаниях Чезаре в Романье (упоминаются также взятие Урбино и Камерино 19 июля 1502 года). Не щадят ни Чезаре, ни его отца. «Чезаре так же развратен и так же жесток». Его упрекают в том, что он залил кровью и предал огню всю страну, сделав это с согласия папы, отдавшего конфискованное имущество своим детям и внукам, рожденным от кровосмесительных связей. «Власть Чезаре ничем не ограничена. Он может удовлетворять свои страсти, когда ему заблагорассудится. Он живет в окружении проституток, как турки защищенный своей вооруженной охраной. По его приказу могут убить, нанести увечье, бросить в Тибр, отравить, разорить. Эти люди насыщаются человеческой кровью». Письмо заканчивается пылкой просьбой, обращенной к Максимилиану: «Если император не вмешается, Рим превратится в пустыню. Придется спасаться бегством, чтобы остаться в живых. Государи обязаны прийти на помощь гибнущей религии. Они должны уберечь от бури лодку Петра и привести ее в порт. Они должны возродить царство справедливости и мира в Риме!»