Борис Ельцин - от рассвета до заката
Шрифт:
Дыхов, когда меня пригласили на работу в органы, приехал познакомиться с моими родителями. С ним был коллега - Иван Иванович Приказчиков. Отцу они очень понравились, и до конца жизни он вспоминал об этой встрече. В сущности, Дыхову и Приказчикову я обязан тем, что из меня с самого начала службы что-то чекистское получилось. Они действительно стали моими духовными отцами-наставниками.
Уже через восемь месяцев после начала работы я сдал офицерский минимум и получил звание младшего лейтенанта. Вскоре присвоили очередное звание. Старшим лейтенантом я пробыл шесть лет - никак не мог заслужить соответствующую должность из-за строптивости.
В 75-м году поступил во Всесоюзный юридический заочный институт. В 80-м мне казалось, что я уже очень квалифицированный юрист и могу решать самостоятельно сложные вопросы. Но юридической практики совсем не было, и я как-то незаметно начал терять квалификацию.
Учеба в институте сказывалась на материальном положении семьи. Когда начиналась сессия, мне платили только сто рублей в месяц. Этих денег было слишком мало, чтобы содержать четверых.
В 78-м году мы получили свою отдельную трехкомнатную квартиру на проспекте Вернадского. Въехали в нее, а денег на обустройство не накопили. Один раз, правда, мне выплатили за военное обмундирование очень большие по тем временам деньги - восемьсот рублей. Мы положили их на сберкнижку. Этих средств нам хватило, чтобы обставить кухню и купить шторы. Еще мы приобрели арабскую кровать. Началась новая жизнь, которую сопровождала вечная нужда.
Тогда же приятель уговорил меня купить, а точнее, взять в кредит "Запорожец" четырехлетней давности. Первое лето машина ездила, а потом я ее постоянно ремонтировал. Она, как я потом понял, ломалась из-за перегрузок. В "Запорожце" умещались мой грузный отец, мать, супруга и двое детей. На коленках у отца стоял телевизор. Багажник, который у "Запорожца" спереди, тоже был завален. Еще и на крыше перевозили вещи. В таком виде мы мчались в Молоково.
Эту старообрядческую деревню между собой мы называли Простоквашино.
Подшипники колес, разумеется, рассыпались. Но нам самим такие условия передвижения не казались ужасными. Отец, кстати, выступал против покупки машины. Даже назвал меня буржуем. Но всего лишь раз доехал на "Запорожце" до деревни и больше об электричке не вспоминал.
Машина, новая квартира, подрастающие дочки... Приходилось постоянно занимать деньги. Их катастрофически не хватало.
В ту пору началась война в Афганистане. Нашему подразделению поручили организовать охрану Бабрака Кармаля. Этим занимался Владимир Степанович Редкобородый, впоследствии ставший начальником Главного управления охраны. Начались челночные поездки сотрудников 9-го управления КГБ в Афганистан.
Смена состояла из десяти человек. Они лично охраняли Бабрака Кармаля в течение полугода, а потом приезжали новые сотрудники. Никто, конечно, в глубине души не чувствовал, что исполняет интернациональный долг на этой войне, - все ездили в Афганистан, чтобы заработать. Другой возможности поправить материальное состояние просто не было.
Вот и я, как только начались поездки в Кабул, подошел к начальнику и говорю:
– Хочу подзаработать, тяжко стало.
И вскоре отправился в командировку в Афганистан на полгода. Вернулся в начале 82-го года. Продал "Запорожец", купил "Жигули", обставил, наконец, квартиру. Произошло и продвижение по службе. Мне предложили должность повыше и присвоили звание капитана.
В ноябре 82-го умер Брежнев, и меня пригласили в личную охрану Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова. Я стал старшим выездной смены.
Эти полтора года особенно приятно вспоминать. Что бы ни говорили теперь об Андропове, я испытываю к нему только глубокое уважение.
После его смерти я вернулся в свое подразделение. Недели две поработал у Горбачева - ему только начали набирать постоянную охрану. Нескольких дней хватило, чтобы почувствовать: у Горбачевых свой, особый климат в семье. На госдаче, например, было два прогулочных кольца - малое и большое. Каждый вечер, в одно и то же время, примерно около семи вечера, Раиса Максимовна и Михаил Сергеевич выходили погулять по малому кольцу. Он в это время рассказывал ей обо всем, что случилось за день. Она в ответ говорила очень тихо. Для нас сначала было неожиданностью, когда Раиса Максимовна вдруг спрашивала:
– Сколько кругов мы прошли?
Не дай Бог, если кто-то ошибался и отвечал неправильно. Она, оказывается, сама считала крути и проверяла наблюдательность охранника. Если он сбивался со счета, то такого человека убирали. Коллеги быстро усвоили урок и поступали так - втыкали в снег палочки. Круг прошли - палочку воткнули. Когда Раиса Максимовна экзаменовала их, они подсчитывали палочки. Так было зимой. А уж как охрана летом выкручивалась, я не знаю.
Был еще эпизод, характеризующий экс-первую леди СССР. Ей привезли в назначенное время массажистку. А г-жа Гoрбачева в это время совершала моцион. Сотрудник охраны остановил машину с массажисткой и предупредил:
– Подождите пожалуйста, Раиса Максимовна гуляет.
Во время сеанса массажистка поинтересовалась:
– Ну как вы, Раиса Максимовна, погуляли?
Начальника охраны тут же вызвали, отчитали, а сотрудника, сообщившего "секретную" информацию, убрали.
Охрану г-жа Горбачева подбирала лично. Помогал ей Плеханов, который потом особо отличился в Форосе - первым сдал Горбачева. Основным критерием отбора у Раисы Максимовны считалась внешность. Ни профессионализм, ни опыт работы во внимание не принимались. Мне все это не нравилось, и я, честно говоря, с облегчением вздохнул, когда вернулся в подразделение.
После поездки в Афганистан начальство ко мне стало относиться лучше начались заграничные командировки.
Во Францию я поехал с членом Политбюро Соломенцевым. Ему предстояло неделю провести на съезде французских коммунистов, побеседовать с Жоржем Марше. Но Соломенцев просидел на съезде только день, затем начались ознакомительные мероприятия. Париж меня покорил. По-моему, это самый красивый город в мире.
Съездил я и в Лондон накануне запланированного визита Горбачева. Мне был поручен Букенгемский дворец и еще пара объектов, которые Михаил Сергеевич собирался посетить. Там я все облазил. К сожалению, поездка Горбачева в Лондон сорвалась из-за землетрясения в Спитаке.
В Швейцарии впервые очень близко увидел президента США Рональда Рейгана. Тогда в Женеве вместе со своим коллегой я жил в маленькой однокомнатной квартире - ее выделила советское представительство. Когда же недавно приехал к старшей дочери Галине - она сейчас работает в Женеве с мужем Павлом, зубным техником, - то в первое мгновение растерялся. Они обитают в той самой квартире, в которой жил я во время горбачевского визита. Судьба!
На следующий день после встречи Горбачева с Рейганом я стал просматривать швейцарские газеты и обомлел - на всех фотографиях Михаил Сергеевич либо утирает нос рукавом, либо сморкается. Погода тогда выдалась скверная, сырая. Дул пронизывающий ветер, с неба постоянно капало. Рейган тоже сморкался, но, как опытный политик, вовремя отворачивался от фото- и телеобъективов. Журналисты так и не смогли запечатлеть его в неловкой позе.