Борька
Шрифт:
Например, на стаю волков (а ты сам можешь увидеть, не дай бог, что в этом точно ничего хорошего быть не может), а если тебе совсем не повезёт - можно и на охотников выбежать, которые только тебя и ждут. Тогда уж тебе точно конец настанет - не сомневайся!
После этих обескураживающих слов Василий аж присел на задние лапы, оперевшись на передние копыта, и призадумался. Он смотрел на Таню, размышлял, и, наконец, довольно быстро хлопнул себя по лбу.
– Так давай теперь вместе с тобой ходить! И для тебя много выгод будет в этом и для
Ты меня научишь - жить в лесу, как ходить здесь, где добывать еду и где ночевать. А я, в свою очередь, буду тебя защищать - в случае чего, смогу тебя спасти от лисы, или от рыси. То есть я не буду дармоедом - стану ТЕБЕ помогать выжить.
Таня думала недолго - она была очень смышлёной, и ум у неё был быстрый и цепкий.
– Идёт, - ответила она, - это разумно и я думаю, что такое сотрудничество пойдёт, конечно, на пользу нам обоим.
Мы будем разделяться - я буду идти поверху, прыгая по веткам деревьев, а ты будешь ходить низом. Там больше шансов найти что-то полезное, и если мы что-нибудь найдём - ты сможешь и застолбить еду, и занять позицию у ручейка, а я спущусь к тебе.
Зато мне издалека гораздо лучше видны различные опасности, и у нас будет время для того, чтобы обойти, избежать их. Да и, конечно, мне с тобой не тягаться - ты сильный , здоровый кабан - должно быть, можешь быть неплохой мне охраной.
Давай попробуем походить вместе. Может быть, что-то из этого и выйдет...
Так вместе они проходили почти год.
Таня шла по верхам, высматривая добычу и опасности издалека, она была разведкой их небольшого отряда, а Василич был пехотой, и даже, учитывая толщину и непробиваемость его шкуры, он был даже, отчасти, броневойсками что ли?
В любом случае они крепко сдружились и притёрлись друг к другу.
Продолжалось это их совместное хождение до тех пор, пока они не расстались, а расстались они так же внезапно и случайно, как и встретились.
Они довольно скоро потеряли друг друга в этом мире иллюзий.
Однажды летом, в довольно жаркий июльский день, они проходили по лесу, и высматривали себе место для остановки. Им надо было где-нибудь прилечь и отдохнуть.
И тут Таня углядела небольшую полянку. У края её был даже небольшой родник, и можно было напиться перед тем, как прилечь в тени, что два напарника с большим удовольствием и сделали.
Напившись вдоволь, они залегли в траву на краю поляны и уже закрыли глаза, чтобы подремать.
Тишина как будто бы плыла волнами, плескалась, разливалась по поляне, лилась через край. Вместе с тишиной, покой и отдых как будто бы спускались к измученным спутникам, давая им спокойно закрыть глаза, расслабиться, убаюкивая и нашёптывая сладкие сонные мотивы.
И вот уже расслаблялись их тела, сонно дёргались лапы (последний рефлекс перед провалом в темную и сладкую бездну сна).
Они неуклонно проваливались в забытье...
Но их отдых продлился недолго.
Вдруг где-то наверху над ними страшно и ярко ухнуло. Ударил гром, и огромное дымное и мутное облако стало расплываться в самой середине неба.
Прошла буквально минута-полторы, и, вдруг, сверху страшно и быстро посыпались обломки, вещи, люди.
Горело всё. Но перед тем как начать гореть, лес был порублен и иссечён тем, что падало сверху.
Сучья срубались за мгновение, огромные деревья падали как тростинки. И падающие горящие обломки самолета - части двигателя, куски турбин, сегменты лопастей крыльев - полыхали так ярко и жарко, что в одно мгновение пожар охватывал огромные области.
А упавшие части ещё не оставались на месте, они катились по непроходимой чаще, сметая всё на своём пути, и оставляя за собой выжженные черные следы.
И скоро пожар начал охватывать всё вокруг.
Таня и Василич с первых же минут катастрофы в панике метнулись в разные стороны.
Для него было важно скрыться куда-то в укрытие - Василич был крупным кабаном, и ему вполне могло засветить чем-нибудь так, что этого было бы вполне достаточно, чтобы вовсе прекратить жить.
При этом пожара он пока не боялся - у него была толстая, непробиваемая шкура - поэтому ему надо было срочно забиться в какую-нибудь глубокую нору, и перележать там. Он метнулся в лес, и побежал к ближайшей из известных ему нор.
У Тани же, напротив, было полно пушистого меха, который мог вспыхнуть как спичка от самой маленькой искры. Поэтому первое, что она сделала - с головой нырнула в маленькую лужу-озерцо, образовавшееся в месте, где найденный ими ключ выходил на поверхность.
Родник был холоднющий, вынырнула она из него уже через секунду - мокрая, дрожащая, весь её пушистый мех слипся, роскошный пушистый хвост превратился в тощую антеннку, и даже кисточки на ушах как-то повисли вниз.
И сразу после того, как их так внезапно раскидало, они постарались соединиться, но стена огня встала между ними непроходимо, плотно, и стремительно оттесняла их друг от друга.
Михалыч ещё попробовал сунуться в пламя, но жар был уже такой силы, что и толстая шкура его уже не предохраняла от ожогов. А Таня смогла только совсем отбежать от пламени.
Ещё минуту они стояли и смотрели друг на друга сквозь языки, сквозь льющиеся потоки горячего воздуха. Потом Таня выкрикнула что-то, но ураган огня бушевал уже так сильно и громко, что слов уже не было слышно.
Ещё через мгновение, она махнула рукой, повернулась, и скакнула назад и в сторону.
Михалыч подождал ещё миг, так же развернулся, и ушел.
Вот с такими обстоятельствами были связаны и встреча с Таней, и расставание, и снова встреча с ней.