Борька
Шрифт:
Микола призадумался. Погодив немного, он ответил вот что:
– Кабана в лс нде я не бачив. Навть якби й побачив або його, або слди його - треба було б три рази подумати, як його зловити. Звр-то не дрбний.
(- Кабана в лесу нигде я не видел. Даже если бы и увидел или его, или следы его - надо было бы три раза подумать, как его изловить. Зверь-то не мелкий).
Григорий поднажал:
– У будь-якому випадку цей кабан нам повинен дстатися. Завтра ще раз треба буде
(- В любом случае этот кабан нам должен достаться. Завтра ещё раз надо будет по лесу пройти кругом. Внимательно всё осматривай - авось и найдёшь что-нибудь приметное. Тогда и загоним его как-нибудь - либо обложим в норе, либо с разных сторон загонять будем. Даст бог - добудем завтра его).
Во время разговора Микола разделал зайца, выпотрошил - и повесил уже жариться. Достав откуда-то из узелка соль да перец, он приправил тушку, и через пятнадцать-двадцать минут шипящий и шкворчащий заяц был уже готов.
В тишине, не проронив ни слова, странная пара поужинала. Потом Микола же притушил костёр почти до углей, оба улеглись калачиком вокруг него, и вскоре оба уже заснули.
Костёр затух уже совсем, превратившись в чуть мерцающие черно-бордовые угли.
Василич подождал ещё немного, до тех пока они совсем не угомонятся. Потом он отполз в сторону, и потихоньку-потихоньку стал всё быстрее уходить дальше и дальше от поляны.
Так и ушёл.
23. ТАНЯ
– Вот такая история, - сказал Василич, вздохнув.
Какое-то время они лежали в норе молча, в тишине и темноте.
Время всё тянулось-тянулось, снаружи бушевала метель - и уже порядочно уставшие от волнения, да и просто уже изнемогая от физической слабости, два кабана, прижавшись друг к другу, да и разомлев от тепла, уснули.
Проснулись они уже только наутро. Кряхтя, оба новых знакомых выползли из норы.
Снег засЫпал всё, и его прекрасный, бесподобный, совершенный цвет уже просто резал глаз. Лес стал таинственным, посвежел от этой белизны. Белые шапки и навесы стали скрывать его дефекты, превращая переплетённые ветки в сложную узорную вязь, в вензеля, составлявшие сложный и непрерывный орнамент.
Казалось уже, что лес не угрожающе затхлый и умирающий, а праздничный, светлый и красивый. Чудесный.
И вдруг, рыже-золотой искрой прочертив всё это холодное великолепие, с дерева стремительно спустился некий зверь с огромным пушистым хвостом, и замер в выжидающей позе, присев на месте, и поблёскивая чёрными бусинками глаз.
Мордочка у зверя была вполне себе жизнерадостной, живой, но и чуть хитрой - такая типичная беличья мордочка, в общем и целом.
– Ба! Да это же наша Таня! Привет-привет!
– захрюкал вдруг Василич, и побежал ей навстречу.
Рыжий зверь оказался белкой - белкой, судя по всему, знакомой, потому что Василич приветствовал её как старинную и хорошо известную приятельницу.
Белка Таня оказалась в лесу по каким-то своим мотивам, но вот она Василичу ничего не рассказывала - молчала, поэтому знал о ней Василич (ну и Борьке поведать смог - соответственно) немного.
Они встретились уже давненько, почти год назад.
История взаимоотношений Василича и Тани была такая...
В начале своей истории с превращением в кабана Василич вообще не понимал, куда и как ходить, как надо обитать в лесу.
Он совсем не знал, как не шуметь, как обходить стороной опасные места (да и как понимать - какие места опасны, а какие - нет), где добывать пропитание, как готовить себе ночлег - в общем, всю ту массу полезных мелочей, которые помогают выжить, сориентироваться, предугадать развитие событий.
Больше того - он ничему так и не научался, поэтому первые его две недели в лесу были сплошным недоразумением - он ничего не запоминал, почти обезумев от горя превращения.
И то, что он остался жив, и даже цел, и у него не было даже ни тени сомнения, что он делает что-то не так - это чудо! Мы можем быть уверены в том, что именно несказанное везение Василича блеснуло в этот момент своими самыми яркими гранями.
И вот, в один прекрасный день, он без дела валандался по лесу, не зная уж - куда пойти, для того, чтобы раздобыть себе еды. Кабанчик подумал, нашёл себе тихое укромное место в еловом леске и прилёг там.
Но лежал он недолго - вдруг, откуда-то сверху прилетела шишка, и стукнула Василичу по носу, да пребольно!!
Василич аж всхрюкнул от удара и неожиданности, отпрыгнул в сторону, но на него просыпался ещё целый град шишек, причём уже еловых и сосновых вперемешку.
И как не старался Василич посмотреть наверх, и рассмотреть, что же это там наверху происходит - ему это никак не удавалось. Наконец, град предметов сверху прекратился, и вдруг, перед самым василичевым носом внезапно образовалось нечто рыжее и очень пушистое.
Это нечто уселось прямо перед его мордой, и заговорило с ним простым русским (ну или так ему показалось) языком:
– Что же ты по лесу прёшь напролом как танк! Тебя же слышно за пять километров! Ты же нас всех угробишь. Ты-то ладно - тебя рысь, например, не возьмёт. Но ты её разбудишь, поднимешь - она меня и сцапает.
– Да я не знаю... А как по-другому то надо ходить?
– спросил озадаченный внезапной встречей.
– Может быть, и ходить никуда не надо. Сидишь себе тихонько, слушаешь, принюхиваешься - глядь, и всё само идёт тебе в лапы! И незачем круги по лесу нарезать. А когда ходишь вот так нелепо, как ты - можно и на что-нибудь неожиданно натолкнуться.