Бортовой журнал "Синей птицы". Том 1
Шрифт:
Глава 6
Спорная
Корабль дрогнул. Планета в иллюминаторе поплыла куда-то вверх, затем скользнула по краю стекла, как сказочное яблочко по голубой каёмочке. Вскоре всё исчезло из вида, словно дворниками смахнули. Инерция легонько, словно боясь побеспокоить, вдавила в кресло. Создавалось ощущение покатушкек на детской карусели.
Как оказалось, Нулька работала ещё и компенсатором перегрузок, но уже за отдельную шоколадку. Сейчас же космическое создание отдыхало
Княжич расположился в кресле-кровати и взялся рукой за застёжку на ремнях безопасности. После ставшей уже привычной невесомости, вялые бултыхания при манёврах отзывались в желудке такими же вялыми протестами.
— Говорит капитан. Все живы? — раздался из динамиков голос Валерия Петровича.
— Жив, — отозвался навигатор, и капитан пробурчал:
— Сидит, блин, в соседнем кресле и отвечает по связи. Ты мне ещё руку протяни, чтоб пульс пощупал.
— Жива, — тихо, совсем как умирающий лебедь, отзывалась Нулька.
— Принял… Княжич?
— Жив, — произнёс в воздух Иван.
В его голове вяло всплыл вопрос, можно ли Нульку считать живым существом? С виду она человек. Ведёт себя, как человек. Но, в отличие от людей, способна на фокусы, присущие больше элементарным частицам, нежели живым существам. Например, телепортация — переход в мнимое состояние, то есть в гипер, и выход из него. Движение в гипере завязано на другие размеренности, потому сам скачок происходит мгновенно, и теория относительности не нарушается.
Наверное, она живая, просто это другая жизнь.
— Хорошо, — отозвался на слова княжича капитан, — выходим на орбиту подхвата Грин-Аквикой.
Княжич не отрываясь смотрел в иллюминатор, но никаких явных отличий от прежней орбиты не нашёл. Разве что Земля стеснительно показала самый краешек, имея те же размеры, что и раньше.
Вскоре в динамиках послышался голос навигатора:
— Ближайшее окно через пятнадцать минут. Успеем?
— Как пятнадцать минут?! — заголосил капитан. — Ты же говорил, только утром!
— Кто-то отказался от спуска. Нам дали освободившееся время.
— Твою мать! Через пять минут всем быть на борту атмосферного!
— У меня лапша заваривается, — пробурчал навигатор. — Я не могу на голодный желудок спускаться эконом классом.
— В задницу лапшу! Тоже мне, боевой киборг! — проорал Валерий Петрович и добавил словечко покрепче.
— Задолбал! Я не киборг! Я им только по военнику числюсь! — выпалил Михаил и зло запыхтел в микрофон. Потом что-то щёлкнуло.
— Добром это не кончится, — тихо промямлил искин и натурально вздохнул.
В ответ капитан пробурчал что-то совсем уж невнятное, типа, «с кем работать приходится», и через минуту распахнул дверь в каюту, влетев к княжичу. Иван глянул на пунцовое лицо Валерия Петровича и быстро отстегнулся от кресла-кровати.
— Где твоя сменка? — выпалил капитан, разглядывая пока ещё девственно-чистую каюту, и махнул рукой. — Ай, ладно, бери куртку и ботинки и давай за нами.
Капитан торопливо исчез, следом за ним по проходу проплыл навигатор.
Княжич не стал спорить, сгруппировался и оттолкнулся ногами от кресла. Не рассчитав усилия, врезался в дверь противоположной каюты. Хорошо, хоть руки успел подставить, но всё равно больно стукнулся локтями.
В невесомости двигаться было непривычно, но Иван довольно быстро добрался до шлюзового «предбанника» и нырнул в широкий люк, сразу же оказавшись в шат… атмосфернике. Там добрался до кабины, где стояло четыре кресла, и нырнул в одно из них.
— Куда, твою мать?! Это моё место. И не туда, там навигатор сидит! — заголосил капитан, заставив парня взлететь и запыхтеть от негодования, как турбочайник с красной подсветкой. И только увидел пунцовое лицо княжича и блестящие от злости глаза бросил коротко: — Звиняй, за грубость.
— А где тогда место хозяина?! — прокричал Иван.
— Пассажирское, — прорычал Петрович.
— А можно без крика?! Я как бы хозяин!
— Пристёгиваемся! — громко произнёс капитан, пропустив мимо ушей замечание: — Спуск на ультра эконом тарифе. Окно входа в атмосферу очень узкое. Инструктирую по технике безопасности: держите свои жопы покрепче.
Иван не успел что-то сказать, как сильно дёрнуло. Потом крутануло, так как атмосферник начал очень резво менять ориентацию в пространстве, затем включились маршевые двигатели, и вжало в кресло.
Земля, занявшая позицию прямо по курсу, стала увеличиваться. Сперва неспешно, потом быстрее и быстрее.
Корпус едва заметно дрожал. Где-то поскрипывало и звякало, словно не шаттл, а ведро с болтами. И только через пятнадцать минут, проведённых в сжимании подлокотников до побелевших пальцев, двигатель затих, и пришла невесомость, но тряска только нарастала.
— Входим в атмосферу! — прокричал капитан. — Мы сейчас в свободном падении!
— Нас точно подхватят?! — забыв про недавнее негодование, спросил княжич.
— Ну, в прошлом году один атмосферник забыли, и его потом соскребали с полей. Но, вообще-то, не должны. Всё проплачено.
Княжич кивнул и уставился на приближающуюся землю, где красовался Тихий океан, вернее, та его часть, что между Камчаткой и Гавайями.
Тряска нарастала. По краям лобового стекла задрожали огоньки плазмы, потихоньку вытягивающиеся в тонкие язычки. Атмосфера, сопротивляясь быстрому и массивному аппарату, вырывала из обшивки атомы и ионизировала их. То, что это ненастоящий огонь, не придавало радости, температура была не меньше. Да и скорость около четырёх скоростей звука.