Босиком до неба
Шрифт:
В центре города суетились люди в массовке, территория была огорожена лентами.
Мурад поинтересовался:
– Что там происходит?
– Снимают фильм про немцев, – обыкновенно ответила Мария, – пойдём в обход, я знаю короткую дорогу.
Она взяла под руку Мурада, и они вскоре вышли к автовокзалу. Доехали на Львовском автобусе прямо до селения, где жила Мария. Все здоровались друг с другом, но иначе, чем привык слышать Мурад.
– Слава Иисусу Христу.
– Слава Богу навеки.
– У вас что здесь за место? – спросил Мурад.
– У нас к вере относятся как к обычному явлению, и мы всегда так жили.
– Как в другое измерение попал, – подумал Мурад, не находя иных объяснений для себя.
Место напоминало предгорье. Повсюду паслись стада, а дорога шла прямо через всё село, удаляясь на многие километры. Каждый встречный здоровался, и это включало всех в единое взаимодействие.
Теодозия встретила радушно дочь, а на Мурада посмотрела изучающе.
– Прогуляйтесь пока, а я сготовлю ужин, – на ломаном русском говорила она с ними.
Мария показала сад, по которому они прогуливались, срывая созревшие груши и яблоки. После Севера было большой охотой отведать плодов.
Марийка подошла к разросшемуся кусту алычи:
– Моё любимое дерево. Заметил, что нигде больше нет такого?
– У нас алыча растёт в Дагестане, и сейчас я вспоминаю свою родину.
– Я с детства люблю это деревце, которое у нас считают дикой сливой.
Мураду было уютно рядом с Марией, но знакомство с её матерью немного вывело из равновесия его. С тёщей возник незримый барьер.
Начало семейной жизни
Дом был обустроен на две жилые комнаты. Электрического света не было. Из коридора вела дверь в подсобное хозяйство, в котором держали скот, и было несколько устройств для молотьбы зерна. Тут же был оборудован в пристройке сеновал. На чердаке хранились разные запасы, а тяжёлые фляги и овощи находились в подполе. Всё было под рукой. Отсутствие света в доме говорило о том, что люди живут традиционно своим хозяйством и не спешат за современными технологиями. Признаками цивилизации были школа, клуб, магазин. Мураду стало ясно, что коммунальные услуги здесь отсутствуют. Особенного внимания он не придавал этим нюансам, главное, что они с Марией вместе. Он увидел дом, в котором она выросла, местность в предгорьях. Ему стал понятен менталитет этих людей в общих чертах. Вот почему он обратил на неё внимание, увидел её индивидуальность. Рождённая в таком месте девушка автоматически сохраняла в себе особенности воспитания, основанные на условиях жизни.
Постелили Мураду в комнате, которая до этого была под замком. Мария спала в соседней, где находилась её мать. Через тонкую стенку он слышал их речь. Они говорили на польском, но Мурад понимал частично смысл. Мать спрашивала Марию о том, кто он такой, где его родные, кем работает. Мария рассказывала, отвечая на вопросы. Мать высказывала свои недовольства:
– Привезла непонятно кого. Родных нет, сам не русский. Такого не бывает, чтобы человек был один. Может он бандит какой. Сделает нам плохо, что потом? Посмотри в его глаза хорошенько, он сверкает ими как колдун.
Теодозия аргументировала по-своему, но после того как Мария сказала, что они идут в ЗАГС с Мурадом, она смягчилась:
– Давно пора тебе замуж, я переживаю по этому поводу. Тебе жить, дочь, если выбрала сердцем, как ты говоришь, может, он и хороший человек. Неспокойно мне на сердце из-за него, не знаю, боюсь за тебя. Как будете жить?
Теодозия замолкла и стала молиться, погрузившись в обращение к Богу.
Утром Мария нагладила одежду Мурада допотопным утюгом на углях. Затем оделась сама в светлое платье, и они отправились в ЗАГС.
Процедура прошла быстро, кроме них никого не было. Дождались свидетельство о законном супружестве и вернулись в дом. Мурад даже порадовался, что всё прошло именно так. Только он и Мария. В доме их ждал сюрприз. Приехала сестра Марии из Астрахани с мужем. Пили самогонку, женщины пели украинские песни. Мурад познакомился с Фёдором, мужем сестры Марии, и внимательно слушал его рассказы о селе.
– Нет дальше дороги, она упирается в гористую возвышенность. Это селение на отшибе от цивилизации. Но здесь спокойно, и всё растет на земле…
Фёдор говорил хорошо по-русски и вёл себя как городской житель. Это упрощало их общение с Мурадом. К вечеру все ушли ночевать к родственникам, а Мурад с Марией остались одни в доме. Сама регистрация и дальнейшие события были лучшим вариантом для Мурада, он не хотел и не умел праздновать по-крупному.
Утром Мария сказала Мураду, что он её ввёл в заблуждение, и показала следы доказательства девственности на простыне. Он с улыбкой ей ответил:
– Ты всё равно моя жена теперь, а поняла мои слова на Севере неправильно, придавая им свой смысл.
Мария ничего не добавила и переоделась для работы на огороде.
Пришли родственники Марии, с которыми Мурад отправился на заготовку дров в лес. Телеги были средством передвижения. Что-то напоминало дореволюционное время 1917 года. Именно такую жизнь в сёлах показывали в фильмах. Это забавляло Мурада. Пилы были ручные, и они целый день провели на заготовительном участке. Для каждого двора была квота на лес.
Мурад с Фёдором нагрузили под завязку телегу с дровами для своей тёщи. Выпили самогона, который послужил облегчителем для общения. Подпитое состояние открывает сущность души людей. Непроизвольно речь пошла о москалях. Говорили с раздражением. Фёдор чувствовал себя своим в этой среде, а Мурад испытал впервые отчуждение этих людей, говоря от третьего лица, каждое слово о москалях виделось как адресованное ему.
– Люди имеют право на своё мнение, живут по своим представлениям, – философски пытался воспринимать их ненависть к русским Мурад.
Они при этом говорили, кто сколько зарабатывает, и выяснялось, что работают все в России на Севере, выезжая на сезон по договору, чтобы заработать трудовой стаж.
Фёдор знакомил его со всеми местными, но всегда при Мураде речь шла о москалях, и он не видел искренности к себе лично. Внутренний голос подсказывал, что они его не принимают.
– Мы все женимся на своих. Мария первая, кто привезла сюда мужа с Севера.