Босиком по стеклам
Шрифт:
— Дура больная! — буркнул в сердцах, и именно в этот момент она как раз обернулась.
Но было поздно. Общаться с этой идиоткой надменной не было никакого желания.
— Глеб, — Алиса, как оказалось, стояла за мной.
Так увлекся, что не заметил, как она подошла.
Промолчал и прошел мимо.
— Не обращай внимания, — побежала следом за мной.
— Плевать.
Даже себе не хотел признаться, что ее демонстративное пренебрежение уязвляло.
— Нина просто в позу
— В позу?
— Отец отказывается ей туфли покупать, вот и устроила забастовку. Молчит, — закатила девчонка глаза.
А вот я вскипел. Серьезно? Просто принципиально не говорит? Не болеет, как Топорков сказал?
Терпеть не мог капризных баб.
Выдохнул и задумался. Нина всегда была модницей, но таких выкидонов за ней не водилось.
Она всегда получала, что хотела.
Но многое изменилось в последнее время.
Новая жена и новая дочь требуют дополнительных расходов. Может, в этом дело?
— Туфли? Не такая уж и большая прихоть.
Топорков — состоятельный мужик и может себе позволить содержать не одну дочь.
— Ага, это если каждую неделю сумочки брендовые не покупать. А аппетиты у нее растут. Не нравится личная жизнь папы.
Значит, мои догадки оказались верны.
— Ее мама умерла.
Напомнил и себе об этом. Ей наверняка в сто крат хуже, чем мне.
Даже стыдно стало, что оскорбил.
— Надо извиниться. Я нехорошо поступил.
Идиот вспыльчивый.
Только развернулся, как сзади раздался жалобный, срывающийся на плач голос.
— Думаешь, нам легко? Мне?! У нее был отец всю жизнь, а у меня только сейчас. Каково это ходить в школу и слышать оскорбления, что ты сирота? Безотцовщина. Плод блуда, и что мать моя…
Всхлипнула, тяжело вздохнув и будто задыхаясь. Глаза покраснели, по щекам покатились слезы.
О черт! И что делать теперь?
Алиса подняла ладони и спрятала в них лицо. Плечи продолжали дрожать, но всхлипов практически слышно не было.
Плачь она навзрыд и красиво, я бы подумал, что специально, чтобы мое внимание привлечь. Уже бывало такое. Но ее тоска была какой-то тихой. Словно щенок скулит, когда его пинают и морят голодом хозяева.
— Успокойся.
Сцепив зубы, нехотя и вынужденно подошел ближе. Погладил по спине, надеясь, что она перестанет реветь.
— Д-да, я, п-прости, я…
Подняла на меня лицо. Да уж. Ни одна девушка не стала бы так специально плакать.
Всё лицо покраснело, тушь потекла, и она стала похожей на панду.
Черные разводы вокруг глаз не делали ее привлекательной.
Вдруг она кинулась ко мне и обняла за талию. Неловко замер, не зная, что предпринять.
— Прости-прости. Не надумай ничего лишнего. Это просто спасибо за поддержку, — отскочила и вытерла
Не стал ничего говорить. Девчонки и без того слишком сильно о внешности пекутся.
И чего это она в коридор смотрит?
Повернулся, но никого там не обнаружил. Зато услышал.
— Шум внизу какой-то. Мои, наверное, домой собираются. Я пойду. Завтра увидимся.
Ретировался так быстро, словно за мной черти гнались.
И вроде ничего не произошло между нами, но внутри остался какой-то неприятный осадок.
Всё же не стоит с Алисой сближаться.
Глеб с Алисой вошли в ее мастерскую. Своей комнатой это место больше язык не поворачивался назвать.
Я же смотрела вперед себя и ничего не видела. Будто передо мной — пустота.
Дыши, Нина, только дыши.
Всё, что мне оставалось — убеждать себя, что всё хорошо. И будет еще лучше. Но мои усилия тщетны. Каждый раз надежды разбиваются о грубую реальность.
Мне нужно вниз, но, чтобы туда попасть, придется пройти мимо них. Ноги будто одеревенели, не желая слушаться.
Схватилась рукой за горло, отгоняя от себя мысли о Глебе подальше.
Видимо, сестра всё ему рассказала. И чего ты хотела, Нина?
Он такой же, как все. Грубый. Недалекий.
А ты…
Больная…
Больная…
Больная…
Набатом звучал его голос в голове.
Какой он у него сейчас, не знаю, но воображение работало за меня.
До сих пор ведь помню, каким он был, когда мы виделись в последний раз.
Снова посмотрела вперед.
Десять шагов до мастерской. Еще девять до лестницы вниз.
Давай же, Нина. От страха тебя отделяет всего несколько шагов.
Медленно сделала первый.
Затем второй.
Ускорилась.
Хотела пролететь мимо бывшей комнаты не глядя, но не удержалась. Остановилась.
Лучше бы не делала этого.
Увиденное всё расставило по своим местам.
Горько усмехнулась. Ну что ж. Алиса добилась своего. Получила, что хотела. И папа тоже.
Скользнула к лестнице, преодолевая оставшиеся девять шагов, но не могла выкинуть из головы представшую сцену.
Как Глеб нежно и бережно прижимает к себе Алису.
Глава 7
Демидовы уехали, и мы остались в доме одни.
Я стояла на первой ступеньке лестницы и смотрела на восседающего за столом отца со страхом.
Как только тетя уйдет, он взорвется. При ней еще держит себя в руках и не позволяет гневу выходить за рамки.