Босиком за ветром 2 книга

Грачева Татьяна Александровна

– Я не представляю маму без музыки. Это как-то странно и страшно.

Славка промолчала, хотя были у неё кое-какие догадки. Чувство вины Людмилы Георгиевны плотно срослось с музыкой. И, видимо, потушив горящий рояль, Славка потушила и дар. Вины не осталось, но исчезла и музыка. Мама Луки стала спокойной, весёлой и уравновешенной, играла с Дашкой, много готовила, находила время и на своих учеников, но в ней исчезла искра. Славка испугалась. Ей ещё не приходилось убивать дар.

Следующей ночью, едва только дрёма склеила веки, она сразу же отправилась в сон Людмилы Георгиевны, прежде чем войти в закатное небо, успела разглядеть за спиной высокого безликого Чахаоха. И опять он вернулся одновременно с появлением

Джека. Но почему он без лица? Да, у Джека уродливый глаз, но Славка никогда не считала его страшным, почему же Чахаох такой никак не покажет себя? Неужели она боится его гораздо больше, чем осознает, и убеганием умудрилась закрепить его в своих кошмарах?

Войдя в сон Людмилы Георгиевны, Славка удивлённо огляделась. Рояль никуда не делся, но выглядел не просто обломками обгоревшего дерева, напоминал ритуально сожжённое живое существо. Сквозь порванную почерневшую кожу проглядывали белые кости и куски мяса. Клавиши кровоточили. Во всех слоях подсознания стояла оглушающая тишина. Исчезла не только музыка, но и вообще все звуки. Славка обошла рояль, тронула пальцем его ещё тёплое тело. Она могла поджечь его снова. Но что дальше? Опять стеклянный взгляд в стену, забытая Дашка и остервенелые удары по клавишам в надежде забыть собственную слабость и простить себе ошибку.

Славка не знала, как поступить, решила ещё немного понаблюдать и попробовать достучаться до Людмилы Георгиевны обычным способом, возродить её любовь к музыке через саму музыку. В крайнем случае можно снова потревожить подсознание.

Покинув сон, она уловила лиловый дым кошмара и сразу же поняла, откуда тянет острым страхом. В сны Криса она нарочно не заходила. Избегала его и в реальности. Оказалось, это несложно. Периодически его имя мелькало в разговорах. Катя так вообще считала своим долгом сообщать обо всех важных событиях из жизни триклайнеров, словно намекала на свою принадлежность к модной компании. Так Славка узнала, что в январе они летали в Москву на фестиваль экстремальных видов спорта, в феврале успели побывать в Уфе, а в марте были в Калининграде с парным выступлением и что-то там даже заняли.

Удивительно, но в стенах института они умудрялись не сталкиваться, хотя Славка не выбирала обходные пути и не пряталась. Видела его пару раз издалека в фойе и один раз в столовой. Крис не смотрел в её сторону. Не то чтобы ей было обидно, скорее досадно. После поцелуя на площади она ожидала, что он попробует поговорить или снова поймает где-нибудь в подсобке или под лестницей, и нарочно избегала укромных мест. Но всё же… Он отступил, и это как-то не вязалось с прозрачным сумасшедшим взглядом, присыпанным снегом. Может, это просто был такой необузданный порыв? Как бывает от всплеска адреналина после соревнований или драки? В любом случае Крис больше не подходил и не пытался с ней заговорить.

И вот она снова нырнула в его сон – совершенно точно кошмар. Крис часто летал, но никогда не падал. А сегодня был как никогда близок к падению. Он бежал по слэку над бездонной пропастью. Стропа дрожала, с каждым его шагом нити обрывались, прочный полиэстер распускался, словно старая истлевшая лента. А внизу на дне пропасти толкались крупные лохматые свиньи и хищно клацали зубами.

Славка дёрнулась, хотела вмешаться, но замерла в наклоне, стиснув руками край сорочки. Ей очень хотелось, чтобы он успел добежать, прежде чем оборвётся стропа. Но он не успел. Рухнул вниз, даже не попытавшись ухватиться за воздух. Славка зажмурилась. А когда открыла глаза, Крис стоял на противоположном берегу разлома, раскинув руки в стороны.

Он снова взлетел.

Кошмары, связанные со слэклайном всегда приходили к Крису накануне соревнований. Заканчивались как-то смазано, он помнил чаще всего ощущение и фрагменты. Если нужно было пересказать сюжет, получалась откровенная

чепуха. То, что во сне виделось нормальным и не вызывало вопросов, при свете дня становилось всплесками больной фантазии. Свиньи, обгладывающие ноги, не снились ему с детства и вернулись в феврале, когда он серьёзно поссорился с Вадимом. Выступали они в паре, вдвоём и готовили программы, но чемпионат определял победителя только в индивидуальном первенстве. В паре хорошо смотрелись показательные выступления, но главный старт предполагал соло. Ещё в ноябре они договорились, что для визиток возьмут новогоднюю программу и разрежут пополам. И в первой, и во второй части было достаточно зрелищных трюков. Крису пришлось отрабатывать соскок с середины выступления, а Вадиму, наоборот, заскок на стропу. А потом Вадим решил, что ему мало трюков, и взял некоторые связки из первой половины, той, что досталась Крису.

Тогда они и поссорились. Крис психанул, две недели тренировался отдельно от друга, нарочно разучил элемент, который раньше никто из них не делал, отшлифовал необычную связку и шпагат на стропе. В одиночестве он успевал гораздо больше и, как ни странно, разучивал быстрее, но удовольствия от триклайна не получал. Не с кем было поделиться своими успехами, мыслями и шутками.

Вадим первый пришёл мириться. Сначала наблюдал за Крисом со стороны, увидел новый элемент и по привычке похлопал в ладоши. Досмотрев связку до конца, приблизился к слэку.

– Круто. Моджо флэт спин 1 чистый, ещё и на три оборота.

Крис спрыгнул на маты, смахнул капли пота с волос.

Вадим молча протянул руку. Крис смотрел на неё несколько секунд, хмыкнул и пожал.

– Что, Вадик, не можешь жить без меня?

– А за Вадика ты сейчас выхватишь, красавица. Ты чё тут косы отпустил? Давно был в парикмахерской?

Крис расправил пятернёй взлохмаченные волосы. Они действительно сильно отросли.

– Для визиток будем отдельно выступать, можно не стремиться к внешнему сходству.

1

Трюк в триклайне, выглядит как горизонтальное вращение над стропой с упором на руки.

– Но в Калининграде и в Уфе мы вдвоём выступаем, – Вадим сел на стропу и раскачался.

– В Москве ты к моей причёске не придирался.

– Ты такой нервный был, мог и покусать. Что я, дурак, что ли, трогать бешеную собаку?

Крис хмыкнул. Спорить не стал. Прекрасно помнил себя в январе, правда, не догадывался, как выглядел со стороны. Оказывается, его злость легко считывалась, а он, наивный, надеялся, что хорошо держал себя в руках.

Январь получился жарким, хотя в календаре числился зимним месяцем. После поцелуя на площади и оглушающей пощёчины Криса трясло, словно в лихорадке. Он не заболел, даже не простыл, но эмоции дурманили, порождая странное хмельное состояние, при котором раскачивает от восторга до печали в течение не то что дня – минуты. На отдыхе в Сочи он постоянно пропадал на лыжных трассах, не хотел и не мог видеть Аню. Она простыла и не держала его в номере. А может, что-то чувствовала, поэтому не трогала и не приставала с расспросами.

Накануне Рождества Крис вернулся в Краснодар и весь вечер, как маньяк, караулил окно Славки. Свет горел на кухне, там мелькал то крупный мужчина почти всегда с бутербродом или кружкой, то рыжеволосая красивая женщина с ребёнком на руках. Теперь Крис знал – сестрой Луки. Ещё в ноябре Катя заговорщическим шёпотом поведала пикантный секрет.

– А Славка-то – мама. У них с этим рыжим есть ребёнок. На вид нет и полугода. Я брата повела на прививку, а они туда прилетели с рыженькой девочкой на руках, что-то у них стряслось. Взмыленные, растрёпанные, чуть ли не в пижамах.