Босс (не) моей мечты
Шрифт:
К ночи мороз усиливается. В окна стучится мягкий снег, а снежинки искрятся в лучах разноцветной иллюминации. Она повсюду – оплетает стройные туи, украшает окна и периметр домов. И, да… Я дрожу. Потираю плечи, застыв возле деревянного окна и любуясь красавицей зимой. Дрожу, потому что мне страшно… Я совсем его не знаю – человека, в которого легкомысленно влюбилась в юности. Однако я не спешу себя ругать – я ведь была ребенком. Юной и бестолковой девчонкой, нафантазировавшей себе принца на белом коне. А теперь я другая… Взрослая, умная, но по-прежнему горячо в него влюбленная…
Дрожу… Замираю, наблюдая, как от поверхности купели поднимается в небо пар. Разбойник-ветер воет в оконные щели, качает костлявые ветви, клонит их к земле, словно играет с ними. Так и я – не могу с собой справиться… Мечусь из стороны в сторону, не понимая, чего на самом деле хочу.
– Танюшка, ты чего?
Марк подходит и обнимает меня со спины. Окутывает теплом и своим сбивающим с ног ароматом. Гладит плечи, зарывается носом в волосы и шумно выдыхает, заставляя поежиться. Тепло его рук словно стекает к пояснице. Зажмуриваюсь, как довольная кошка, и откидываюсь на его грудь. Ловлю в окне наши отражения – растерянной блондинки в красном вязаном свитере и высокого решительного шатена в белой толстовке. Смотрю на нас, гадая, как я потом буду жить? Без его рук, обнимающих меня, поцелуев и… прочего? И что будет с моим сердцем, когда у Марка появится другая?
– Танечка Ларина. Ты прямо как героиня «Онегина». Интересно, твои родители специально тебя так назвали?
Марк жадно вдыхает аромат моих волос и царапает щетиной шею.
– Да, специально. Только идея неудачная. Не стоило им отождествлять меня с Татьяной Лариной – судьба ведь у нее несчастная.
– Ну да, ну да… Безответная любовь и все такое. Онегин оказался сущим дураком.
Сердце словно медленно прокручивают через мясорубку. Почему же так больно… Больно отпускать его… И боязно быть с ним – ведь расставаться потом будет во сто крат больнее.
– Я никогда не любила свое имя, – тихо произношу я. – В пятнадцать лет серьезно планировала его поменять.
– На Марию?
– Не-ет. Я лучше промолчу.
– Говори, Танька. Мне до чёртиков интересно узнать о тебе больше.
– Мелани. Я без ума от этого имени. Но дочку не решилась так назвать.
– Танька, идем пить чай, – со вздохом отрывается от меня Марк. – Тебе понравился ужин?
– Да, спасибо.
– Может заказать что-то сладкое? Тирамису или…
– Марк, я стараюсь не есть мучное. Ты же помнишь, что…
– Мне тогда все нравилось, – хрипловато шепчет он. – Танька, хочешь услышать откровение?
– Не знаю… Как-то страшно становиться твоей жилеткой.
– Я искал Мари. Звонил в агентство, чтобы вызывать тебя еще раз, но мне ответили, что такая девушка у них не работает.
Шум в ушах затмевает окружающие звуки. Как такое возможно? Искал? Меня? Неопытную, скромную, зажатую Машу, которая кончала под ним, как пулемет?
Делаю вид, что откровение меня не впечатлило. Вынимаю из шкафа чашки, сахарницу, варенье…
– Какие ты любишь читать книги?
– Стрельбицкий, тебе правда, это интересно? – прищуриваюсь я.
–
– Ты удивишься.
– Жги, Ларина!
– Мрачное фэнтези. Про оборотней люблю, вампиров, ведьмаков. Только никому не говори, пли-из. Теперь твоя очередь.
– Сначала ответь, чем тебя привлекает такой жанр?
– Эмоции, леденящие кровь. Ничто другое не может подарить мне это. Теперь ты, – разливаю чай и усаживаюсь на массивный деревянный стул. Подпираю ладонью подбородок, внимательно смотря на Марка.
– Фух… Ты будешь смеяться, Ларина. Я лучше сохраню это в секрете.
– Так нечестно, Марк! Ты обещал. Ты отец моей дочери, я тоже хочу узнать тебя получше.
– Странно, Ларина. Совсем недавно ты требовала отстать от вас навсегда.
– И сейчас требую, – фыркаю, громко помешивая ложечкой чай.
– Ладно, Мари. Я люблю читать любовные романы.
– Что?!
– Погоди смеяться надо мной, Танька, – Марк поднимает ладони в оборонительном жесте. – Не те, что присылают в нашу редакцию пачками.
– Не про властных восточных абъюзеров и невинных девственниц? Слава богу, Марк! Я уж решила…
– Я люблю драмы. Эпопеи, романы со смешением жанров. Например, любовный роман и остросюжетный детектив.
– Эрих Мария Ремарк «Триумфальная арка»?
– В точку! Там и война, и месть, и любовь… Люблю Розамунду Пилчер, Джона Харта. Вообще, обожаю неторопливое повествование.
– Стрельбицкий, я удивлена… Вот честно.
– Думала, меня ничего не интересует, кроме юбок? – тихо произносит он.
– В общем-то, да. Так и думала. Друзья моего брата, да и он сам – отъявленные циники.
– Танька, цинизм – строить из себя хорошенького, а втихаря изменять или предавать. Ты слишком далеко от меня сидишь, – добавляет неожиданно. – Иди сюда.
– Марк, я не привыкла столько…
– У тебя было много мужчин?
Марк тянет меня за руку и сажает на колени. Ползет ладонями под свитер, гладит спину, невесомо касается губами моей шеи. Пробуждает ненадолго уснувший жар. Раскрываю губы, вдыхая густой, как сироп, воздух. Целую его в ответ, но Марк отстраняется и повторяет вопрос:
– Много?
Глава 17.
Глава 17.
Таня.
Тону в глазах Марка, удивляясь внезапной мысли, пришедшей в голову. Наверное, не я его выбрала? Все мое существо к нему потянулось тогда… Первобытное, низменное, направленное на продолжение рода. Знаете, как бывает в животном мире? Самка выбирает из стада лидера. Или самого крупного из стаи… Так и я… Бабуля права – моя любовь попахивала одержимостью… Я им болела. Собирала случайно оставленные Марком вещи, подслушивала их пошлые разговоры, а потом горько плакала в подушку. Наверное, сейчас я никогда бы не решилась на подобное. Никогда! А тогда мной двигали юношеская глупость и беспечность. Я совсем не думала о последствиях. Я хотела его. Странно, что за эти годы мало что изменилось…