Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку
Шрифт:
— А что ты предлагаешь? — муркнула, не особо этим запариваясь, потому что “Красиво я вошла в твою грешную жизнь” и “Красиво я ушла из неё!”.
— Я бы ей морду расцарапала, а ему… — задумчиво промычала Ангелина, — устроила секс-террор, — прорычала как кошечка.
Я даже с ритма сбилась, провернулась лицом к лицу к бывшей Ромы:
— Это как?
Ангелина двигаться не перестала, наш танец был уже очень игривым и шаловливо-дружеским:
— Доведи до кульминации, но не дай кончить, — коварно улыбалась
Я понимающе кивнула:
— Мы это уже прошли, и как раз застопорили на том, чтобы уже наконец это сделать! — разоткровенничалась. — Знала бы ты… — застонала я от бессилия.
— Тогда самое то! — томно шуршала Ангелина. — Значит, пора уступить. И дай ему так, чтобы у него крыша съехала.
— Да я и не против! — почти подвыла. — У меня скоро от недотраха у самой крыша съедет. Да он… вечно занят, — добавила с иронией.
— Знакомая песня, — фыркнула Ангелина. — Тогда… последнее оружие, — заговорщически хихикнула.
— Предлагаешь оседлать его при этой Змее? Пусть она от зависти подавиться слюной, ну и трусы влажные сменит.
— Как вариант, — хохотнула Ангелина, — но чтобы не так скандально, — промурлыкала, медленно по мне извиваясь вниз и так же плавно поднимаясь, — выведи его на эмоции, и когда Ромка от переизбытка спермы не сможет больше терпеть, — крутанулась, чуть волосами тряхнув, показывая всем как эротично её белоснежные кудри прыгали, — поверь, — обняла со спины и нагло качнулась, словно эмитировала акт, — секс у вас будет…
— Твои бы слова, ему бы в уши. СЕКС! — протянула я, вкладывая в слово всё тайные мечты и от своей распущенной фантазии воспламеняясь и покрываясь мурашками… А секундой погодя осознала, что за спиной совсем не Ангелина, а в мой зад целится отнюдь не телефон…
Мужские руки на моих бёдрах, скользят медленно… вверх и опять вниз. Хозяйски на талию, поворот… И я оказываюсь лицом к с каким-то брутальным самцом. Нереальным…
Я таких только по телику видела!
Кожа бронзовая, вьющиеся волосы, белоснежная улыбка, светлая рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами, открывающая вид на загорелую грудь с тёмными волосками.
Высокий, статный, крепкий…
Жеребец!
И он меня в танце вёл весьма умело и ловко. Его движения на грани недопустимого, откровенного заводили не на шутку. Я и так пылала, потому и не думала останавливать или отказывать. Уж больно силён был напор. Да и не отказывают таким, если только уже после…
— Крис, — предостерегающе моё имя прорычали сбоку. — Кри-и-ис! — Обманчиво спокойно рядом стоял Роман.
— Ой, — я жадно хватанула воздуха, потому что от горячего танца кислорода не хватило, голова кружилась. Крепкий руки меня всё же держали в объятиях, причем незнакомец прижимался
— Да, это я… — дурашливо улыбнулась. А что ещё сказать?
— Вы позволите? — Кирсанов красноречиво глянул на моего партнёра. Это формальная фраза и брошена потому что так требовал этикет.
— У нас срочный урок польского! — не дожидаясь ответа моего нечаянного, но такого брутального жеребца, Кирсанов рывком меня подтянул к себе.
— Не хочу знать, что это значит, с чего веселье, попойка, танцульки, но ты нарвалась на наказание, — мы отнюдь не танцевали. Роман Игоревич, наплевав как это смотрелось со стороны, тащил меня прочь из бара.
Первой остановкой стал крохотный тёмный коридорчик между баром и залом.
Я ещё прикидывала, чтобы отчебучить колючего и желательно на польском, раз уж он на него намекал, но всё пьяно-разумное вылетело из головы, когда я оказалась прижата к стене, а мои губы — в плену губ Ромы. Его язык хозяйски протаранил мои зубы: ворвался, утверждая свою власть в моём рту. И не давал продыху несколько убийственных секунд, тиская моё измученное половой диетой тело. Я уже начала стекать по стеночке, когда Кирсанов, садюга, прервал поцелуй и рывком потащил меня дальше.
Таких остановок-дразнилок было до хрена: коридорчик, уборная, которую пришлось срочно освобождать, закуточек в холле, стенка между ресепшеном и кадкой с большим цветком. Я уже подвывала, скулила, молила, кляла, требовала, проклинала…
Я уже сгорала, текла… мне было плевать на чужие глаза, на сплетни и прочую фигню. Я хотела не-своего-босса. И немедля!!!
— Тут камеры везде! — рычал Ромка, когда мы быстрым шагом бежали по коридору, выискивая где бы уединиться, но уверенно двигались в сторону лифта.
У картины аля-Пикассо пообтирались об стенку и я не выдержала. Пнула первую попавшуюся дверь “Для персонала» за руку за собой увлекла Ромку. Дверью хлопнула и на него набросилась.
До последнего думала, что подыхала от желания больше него. Но когда он бешеным Зверем перехватил инициативу и, прокрутив на месте, меня впечатал в дверь, поняла — что мы сейчас спалим к чёртовой матери всю гостиницу, ну и Крым, что уж там…
— Бл*, довела, — с мукой прорычал и рывком усадил на себя.
Мы захлёбывались желанием, душили друг друга поцелуями. Даже кусались от переизбытка чувств. Стонали, рычали, урчали, голодно вгрызались, торопливо заголяя друг на друге что и как получалось, чтобы дорваться до вожделенной плоти.
Ткань трещала, пуговицы летели прочь. Дверь за мной жалостливо постукивала-поскрипывала.
Я от похоти почти сознание теряла. Обнажённой плотью чувствовала твёрдое желание Кирсанова, ловко высвободившего член из плена брюк и плавок. Мои трусики с треском освободили томящее лоно.