Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку
Шрифт:
Девушка опять кивнула, но на лице уже застыла искренняя растерянность и даже страх.
— Писать ничего не нужно, — заверила я обманчиво мягко, — просто оставите на его столе. Можете даже не открывать. Постучите для вида ручкой по подбородку, — я изобразила, что имела в виду. — Поинтересуйтесь у босса, какой план на день, ну сами понимаете. Передайте поручение… не знаю, что-то типа “Звонили из приёмной, передавали, что впредь будут внимательны, осторожны и… сексуально уравновешенны!”
— Ой… а я не запомню, — девушка заволновалась не на шутку. — Вы напишите, а я прочитаю, оки?
— Конечно, конечно, — я просияла в ответ и чуть было не похлопала дурочку
— На лицо… — начала было девушка, понимающе кивая.
— Нет, нет, — быстро перебила я. — Имена. Придирчив крайне, — наморщила нос. — Во всех играх с “секретаршами” их должны звать… — на миг запнулась, прикидывая, влетит мне за это и как сильно. Но здраво рассудив, что рабочий день уже окончен, и я не на секретарском месте, а стало быть у меня свобода… решительно кивнула: — Кристина Анждеевна. Так и представитесь! — важности добавила в тон. — Хорошо? — строгим взглядом припечатала, как учительница не самую одарённую ученицу.
— Ой… вы это тоже запишите, я не запомню… — совсем засуетилась девушка.
— Конечно, конечно, — улыбнулась я и быстренько составила списочек поручений для несчастной “Кристины Анджеевны”.
Удачного вечера, Роман Игоревич!
Глава 20
Роман
Суббота намечалась Адской. И начиналась с исчадия Ада, вернее с щебетания моего ненаглядного ангелочка.
— Пап, а можно я с тобой? — стоя у зеркала обескураживающе лучезарно улыбнулась тиранша. Я как раз поправлял галстук.
— Милая, у меня день будет жарким. А вот завтра я весь буду твой, — подмигнул, надеясь, что конфликта не случится. Я ведь обо всём уже подумал — распланировал как завтрашний выходной с дочерью проведу.
— Но мне сегодня некуда идти, — большие глаза наполнились душераздирающей тоской.
Моё сердце тотчас ёкнуло.
— А художка?
— Я же говорила, у них выставка… для родителей.
На этом совесть неприятно скребанула душу. Я ведь извинился, что не смогу прийти на первую выставку работ учеников школы, где будут художества и моей дочери. Лерка вроде не обиделась. Работы у неё там всего две, да и те в общей куче затеряются. Учительница сразу предупредила: выставка в первую очередь для выпускников подготовительной летней школы, ребят из десятых-одиннадцатых классов, а малышам — просто научиться клеить паспарту и красиво подписывать рисунки, но сейчас я остро ощутил очередной минус моему отцовству. Чтобы загладить вину, сдался:
— Ладно, но дай слово, что никуда не сбежишь. А то придётся волноваться, а мне не…
— Клянусь, конечно же… — закивала Лерка. — Тем более там Кристина будет рядом, — опять засияла солнышком.
О том, что девчонки созванивались я знал. Это был всеобщий секрет, что означало, его знали “все вообще”. Меня это и радовало и огорчало, а требовать прекратить общаться не мог — не имел права. Да и расцветала Лерка после разговоров с мамкой-подругой-дочкой.
И конечно подкупало то, что Тиранша рассказывала по секрету о чём болтала с Кравчик. Поэтому я тихо восхищался терпению Кристины и искренности: поддерживать чужого ребёнка и говорить с ним не для глаз “папы-босса”… Это много стоило! Как минимум моего уважения. Меня всё больше затапливало не только благодарностью, но и любовью к нелепой девчонке, которая с лёгкостью находила общий язык с моей дочерью. А Лерка у меня хорошая, но ершистая и характерная… Да что уж там — сложная.
— Будет, милая, но Кристина на работе, как
Тиранша чуть взгрустнула:
— Я буду тихонько… — кивнула с мольбой в глазах. Сжала кулачки на груди, и я пробежался взглядом по очаровательному платьицу, а она в последнее время перестала одеваться как рождественская ёлка, и стала очень сдержанной в выборе наряда. И такая она милая была, очаровательная, что не смог больше сопротивляться.
— Ладно!
Опыт был горький, но я понадеялся на разумность дочери. Там не будет скучно, суета, галдёж — мамок и деток пару семей отобрали для рекламы. Так что Лерка увлечётся. Ну и страх подвести Кристину может сыграть на руку. А к Кравчик у меня и без того претензии имелись. Со вчерашнего дня ком собрался, а вечером так массу набрал, что у меня только маты на языке были. Но, их, чёрт побери, не выскажешь по телефону. Тем более, девушке, которая уже точно знала, что я на неё реагировал и теперь этим пользовалась. В чём вчера убедился.
Уже подходя к своему кабинету, сердце застучало неистовей. Чем меня сегодня “порадует” Кравчик, и отчего мне сегодня опять будет сладко жить? Надеюсь, зараза не оденется в стиле “как бы одеться так, чтобы выглядеть ещё более раздетой!”. Второго бордового платья я точно не переживу.
По привычке, входя в приёмную, глазами тотчас упёрся в Кристину за столом секретаря. Это меня спасало от неминуемого шока, вызванного очередным её нарядом. Поэтому радовался, видя лишь голову с очаровательными кудрями, которые она так тщательно раз за разом старалась выпрямить. Но волосы — отражение нашего характера, поэтому гладкости и послушности в её богатстве — ноль. И стоило влаге их коснуться, старания улетали насмарку — голову тотчас украшали шикарные волны.
Сегодня, очевидно, над её причёской поработал лёгкий утренний дождик, и теперь гордая обладательница гривы, беспрестанно заправляла за уши мягкие тёмные пряди.
— Доброе утро, Кристина Анджеевна, — поздоровался, размашисто входя в приёмную с Леркой на руках и поставил дочку на ноги возле дивана.
— Здравствуйте, — чуть покраснела Кравчик, а это было свидетельством того, что зараза прекрасно помнит, что вчера случилось, и тем более, что она вчера учудила, уже уходя с работы. Осталось понять, что её волнует больше.
И если я её больше смущал и пугал, то стоило ей увидеть Лерку, сразу заулыбалась и так искренне, что я ощутил, как сам в улыбке растянул губы.
— Привет, мамонтёнок! — бодро махнула, выходя из-за стола навстречу бегущей к ней Лерке.
Я перестал лыбиться. Твою мать! Дай мне бог терпения и выдержки!!! Надо запретить ей носить каблуки! Иначе я реально её трахну для успокоения мозга и неугомонно члена. Мне, бл*, становилось невыносимо важно её трахнуть! Важнее, чем работа. Важнее, чем кислород и еда…
И ведь ничего неприличного, не прикопаешься, если не знать что под этой тонкой трикотажной тканью. Она была в кремовом платье, которое почти сливалось по тону с кожей. Руки открытые, тонкие, изящные. Никогда раньше на них не обращал внимания, ни у одной женщины, а тут открыли очередной невиданный раньше кусочек и, пожалуйста, подол почти целомудренный, до середины бедра, а дальше ноги, ноги, ноги… и высоченный каблук.
Я неспешно взглядом вернулся к миловидному лицу, выискивая хоть кусочек плоти, что меня не возбуждать, а раздражать будет, но вместо отвращения, как назло, остановился на губах. Бл*ть, помада, их нереально подчёркивала. Как клякса на белоснежном листе бумаги.