Ботаники не сдаются

Логвин Янина

— Черт! — Воробышек отлип от стены и выругался. Взглянул на меня с досадой, прежде, чем уйти. — Навязалась на мою голову!

Он вскинул сумку на плечо и вошел в корпус. А я, оторопело отморгалась… и побежала следом.

— Вань, подожди! — затопала рядом. — Эй, Воробышек! Ну, извини, я действительно рассердилась, вот и ушла. Я же думала, что у нас настоящий урок танцев будет, а ты придумал это дурацкое представление со скакалкой. А у меня ноги болели, и вообще… Да какому нормальному человеку понравится, что его поднимают на смех?!

Ведь ты же специально заставил меня прыгать, ну признайся? Хотя твоим друзьям наверняка понравилось.

Воробышек признаваться не собирался, и, кажется, говорить со мной тоже. Так и шел молча, печатая пол широкими шагами и высокими берцами — не воробей, а гусь лапчатый! Я подумала и на всякий случай решила не показывать гордость, хотя и обидно было за вчерашнее — просто жуть!

— Вань, а как насчет наших занятий по физике? — решилась спросить. — Теперь ведь очередь моего урока, правильно? Слушай, мы должны обязательно составить список сложных для тебя тем — всех, что следует разобрать! Ты сегодня свободен после пар? Часа в два сможем встретиться? Я предлагаю в библиотеке, что думаешь?

— Я занят.

— А завтра?

— Занят.

— Э-э, а послезавтра? Может, мы могли бы…

Воробышек так резко тормознул, что я не вписалась в поворот и больно стукнулась об угол плечом. Уй! Наверняка бы упала, но парень ловко поймал меня за запястье и вздернул, правда тут же отпустил, словно ожегся, и выдохнул сквозь зубы:

— Никаких мы, Уфимцева! Ни завтра, ни послезавтра! Вчера была шутка, но ты сама напросилась, так что не ной. Вот только придумаю, как от тебя избавиться, и разойдемся мимо, как в море корабли. Надеюсь, что сегодня София в адекватном настроении и выслушает меня. Я вполне способен и сам закрыть свои хвосты!

— Но как же… праздник?

— Кыш с глаз, очкастик! — цыкнул в лицо. — Обойдешься! Станцуешь с кем-нибудь другим!

И хрясь дверью аудитории перед носом. До свидания, мол.

Какой длинной, оказывается, бывает секунда, наполненная изумлением.

Губы дрогнули. К-к-кыш? Горло перехватила обида — это он мне? Как какой-то… зверушке, что ли? Я растерянно обернулась. И вот с этим птеродактилем я пыталась нормально поговорить даже после вчерашнего?!

Настроение съехало в минус, — лучше бы он о шоколадках вспомнил, чем очкастиком обозвал. Так заиндевело ледышкой в душе, что на занятиях я сидела, как мышь — ни в чем не участвуя и никого не слыша. А с последней пары и вовсе ушла — первый раз в жизни! Не влюбится в меня Воробышек, никогда не влюбится. Чтобы я ни придумала и чтобы ни сделала, я навсегда останусь для него зубрилкой и надоедливой ботаншей. Навсегда. Пункт третий исходных данных из собственной задачи преодоления гласил: «Он не замечает таких, как я. Он не видит таких, как я. Для таких, как Воробышек — нас просто не существует».

Не существует, а значит и чуда не случится.

Я уже спустилась

по лестнице на первый этаж и побрела к холлу, как вдруг голову осенила неприятная мысль: «А с каких это пор мне важно, что именно обо мне подумает Воробышек? Заметит он меня или нет? Вот именно этот факт — с каких? Разве я не ради собственного будущего стараюсь? Разве не для того, чтобы сделать в этой жизни что-то существенно-важное? Может быть, даже великое? Почему меня вдруг задело то, что с самого начала было и так ясно? Я же всегда трезво мыслила, так что же сейчас изменилось?

Перед лицом встали образы смеющихся грымз и Рыжей. Какой клоунессой, должно быть, я виделась им вчера со стороны. Девчонка-ботаник, оказавшаяся в компании популярного парня. Давай попрыгай, очкастик, давай потанцуй! Смешная, тощая девчонка с косой, у которой на глазах запросто можно целоваться с другой…

Ноги сами остановились, а поникшие было плечи развернулись. Ну ладно, Воробышек. Ва-анечка! Закончились игры! И не подумаю больше моргать — чихать я на тебя хотела! Но и обиду так просто не спущу. Вчера была твоя шутка, а сегодня будет моя!

Я решительно развернулась и потопала в деканат. Заглянув в расписание групп, от радости потерла ладони и усмехнулась: станцуешь с кем-нибудь другим, говоришь? Сейчас я покажу тебе, каково это, когда тебя выставляют на смех! Не очень-то приятно!

Я поправила рюкзак, косу, очки и решительно направилась к знакомой аудитории. Подойдя, постучалась и заглянула в помещение, в котором проводила занятие мой любимый доцент.

— Катерина? Здравствуй, — преподаватель удивилась, но посмотрела приветливо. Я открыла дверь и уверенно просочилась внутрь.

— Здравствуйте, София Витальевна. Можно?

— У тебя что-то срочное, Катя? — спросила женщина. — У меня сейчас лекция, как видишь, но если ты подождешь…

— Нет-нет, София Витальевна, что вы! Я вообще-то к Воробышку пришла. Извините, что прервала вас, я просто раньше освободилась.

Доцент поправила очки, отчего они съехали на кончик носа.

— К Ивану?

— Да. Понимаете, у нас с ним сегодня занятие по программе для самых отстающих студентов, но я боюсь, что он сбежит. Он почему-то меня боится. Можно я посижу тут у вас и покараулю его? Мы и позаниматься можем прямо здесь под вашим присмотром. Конечно же, после лекции!

Женщина подняла бровь и с интересом посмотрела на меня, словно обдумывая решение. Бросив мимолетный взгляд на ряд задних парт, кивнула:

— Пожалуйста, Уфимцева. Я не возражаю.

— Спасибо!

В аудитории послышались смешки, переходящие в удивленный смех.

— Воробышек — отстающий? Серьезно? Да ладно вам!

— Думаю, да. Это же любимица Крокотухи. Малолетка-уникум. Ты слышал, как она шпарила по квантовой на докладе? Сейчас и Ваньке прокачает мозги, будь здоров! Только я не понял: откуда она взялась?