Ботаники не сдаются
Шрифт:
С мяса в костер капает жир и шипит на золе, поднимая вверх язычки пламени. Ванька торопливо сбрызгивает прогоревшие дрова водой и спешит провернуть шампура.
— Ну, почему же, танцую, — отвечает без особого интереса. — Правда, не брейк-дэнс и не с парнями. — Он вдруг озорно улыбается и подмигивает мне. — Но лично я всем доволен. А ты, партнерша?
Я? Э, что?
Незнакомка замечает его взгляд и тоже с интересом оглядывается в мою сторону. Я вижу, как она
Я вспоминаю Светку. Вот, елки! Нужно было ресницы накрасить! Все, решено! Теперь непременно и всегда! На самом деле можно и постараться для Ваньки, раз уж он у меня вон какой красавчик. Снял возле огня спортивную кофту и снова играет крепкими бицухами и красивыми плечами под белой майкой. Я уже не говорю о синих глазах.
У меня? Неужели я именно так выразилась?
Компания продолжает ждать моего ответа и из груди вырывается нервный смешок:
— Э-м, я? А да, довольна! Ну, в том смысле, что, э-э, Ваня точно на себя одеяло никогда не тянет. Если честно, он классный партнер вообще во всех смыслах. Мне нравится!
Ой! Это что я сейчас с перепугу сказала? Я ведь только имела а виду, что на него можно положиться и вообще, что с ним комфортно и интересно. Но они ведь меня правильно поняли?
Упс, видимо, нет. Я вижу, что даже у Воробышка брови ползут вверх. Но женщины на то и женщины, что быть сообразительнее мужчин, вот и сейчас Лариса удивляется первой:
— Ваня, это чья-то младшая сестра такая развитая? Твоя? Вы сейчас что, здесь шутку прокачали, а мы не в теме?
Начинается. Воробышек встает на ноги, забыв о шашлыке, но я и сама могу ответить.
— Чья-то сестра определенно, но не Ванина. Кстати, «это» вполне совершеннолетняя.
— А по виду не скажешь, — отвечает девушка. — Больше пятнадцати не дашь.
Что ж, укол достиг цели, и подбородок упрямо поднимается. Ничего, не первый раз, переживу. Однако показать, что меня задели ее слова — много чести, и я натянуто улыбаюсь.
— А это семейная особенность — выглядеть молодо, спасибо маме. Моей вот, например, больше тридцати никто не даст. А вам сколько? Двадцать восемь? — я с интересом смотрю на девушку. — Вы хорошо сохранились.
Кто-то из парней кашляет и давится минералкой, а я обращаюсь к Воробышку, отворачиваясь от компании.
— Ладно, Ваня, я лучше к реке пойду, — взмахиваю рукой в сторону. — Пр-рогуляюсь! Что-то здесь запахло нафталином.
Я уже отошла от костра на несколько шагов и все же слышу, как Ванька спокойно, но холодно отвечает девушке, сминая подошвами кроссовок сухие ветки,
— Лучше иди к Димычу, Лара. Думаю, ты уже узнала все, что хотела…
Нет, это не река — так речушка. Рукав, отошедший от основного русла — мелкий и каменистый. Через пять минут я стою у воды, а Воробышек обнимает меня сзади, обвив руками за плечи, уткнувшись подбородком в мою макушку.
— Ну, не злись, Очкастик! Если кому-то сложно принять мой выбор — это его проблемы, не наши. Не переживай так больше, я этого не хочу. Просто будь собой. Ты мне нравишься любой, даже обиженной и хмурой.
Ему, может быть, и нравлюсь. Но что делать с другими?
— Будет сложно привыкнуть к тому, что у тебя были девушки в прошлом. Мне кажется, Вань, я не смогу каждой противостоять.
Ванька целует макушку и это ужасно приятно.
— Мне, конечно, льстит, Катя, что ты записала меня в Донжуаны, но это не так. Три года назад я болел одним американским шоу, и мы с Ларисой пробовали танцевать в паре. Вот и все.
— И?
— У нас не сложилось. Я просто понял, что мне это неинтересно. Кроме танца, у меня с ней ничего не было.
— Вообще?
— 47 —
— А ты что, ревнуешь? — я пожимаю плечами, и Воробышек обнимает крепче. — Не скажу, что она не хотела, — признается, — но…
— Но? — забрасываю осторожно крючок, однако Ванька, как опытный карась, легко обходит опасную зону.
— Но я знал, что однажды встречу тебя, Очкастик.
Невероятно, вот же хитер-бобёр! Обиды забыты, и настроение снова поднимается за отметку «плюс». Я поворачиваюсь и смотрю ему в глаза.
— Вань, тебе когда-нибудь говорили, что ты — хитрый лис?
Лицо у Ваньки честное до невозможности. Такое только и бывает у настоящих хитрецов.
— Нет, — он склоняет голову и находит мои губы. Я успеваю ахнуть и поймать своими его улыбку, прежде чем пропадаю в поцелуе. — Но мне говорили, что я хитрый Птиц!
Шашлык неимоверно сочный и вкусный. Я немного смущаюсь, впервые в жизни оказавшись в тесной мужской компании, но к нам присоединяются знакомые Воробышка и его друзей — парни и девушки, и в шумном кругу молодежи постепенно получается расслабиться.
— У тебя цепкие зубки, Очкастик. Лучше на них не попадать.
Я сижу рядом с Ванькой на бревнышке, и мне достаются лучшие кусочки. Не знаю, замечает ли кто-нибудь, как он снимает их с шампура и скармливает мне, но любопытные взгляды уже не беспокоят так открыто (или мы перестали обращать на них внимание), и я на самом деле увлекаюсь вкусным ужином.