Бой Святозара. Сквозь Пекло. Часть вторая
Шрифт:
Но Стояну не удалось договорить, потому что на пустую пристань прибыли Велемудр и Храбр. Они подъехали к ладье на взмыленных лошадях, и, бросив поводья, спешились, возле раскрасневшихся и разгоряченных другов.
– Что случилось? – встревожено вопросил Велемудр. – К нам прискакал воин и сказал, что пристань и ладья горят.
– Ну, где, вы видите, что горят, – раздраженно ответил за всех Часлав. – Чего горит, кто горит…
Велемудр кинул беспокойный взгляд на столпившихся другов, между которыми стоял наследник, словно разнимая их драку и побежал по сходням на ладью.
– Замолчи, Часлав, – тяжело задышав и кинув сердитые взгляд на Стояна, Святозара и Звенислава, сказал Храбр, рукой отстраняя
– Знаешь, Храбр, я тебя очень уважаю, – все еще гневливо зыркая на Звенислава произнес Стоян. – Но вот, кто все это натворил, да вел здесь себя не как муж, а как дитя, вот тот пусть и объясняет.
Стоян развернулся, и очень быстро пошел по пристани в сторону выхода, туда, где они оставили своих лошадей.
– Стоян, – крикнул ему вслед Святозар, порываясь догнать друга. – Ну, в самом деле, чего ты обиделся.
Однако наследник не успел сделать и пару шагов, как наставник с такой силой ухватил его за плечо, останавливая движение, что тот криво поморщился от боли. Храбр спешно притянул его к себе, и немного наклонив голову, раздраженным голосом спросил:
– Святозар, что ты тут опять учудил? Людей всех до смерти перепугал. Мы не успели к пристани подъехать, видим люди бегут, руками машут, кричат, что наследник разгневан и сжигает людей, пристань и ладьи…
Наследник опустил голову, и молчал, не в силах за себя заступиться, и, гневаясь на свой не сдержанный поступок, но Звенислав поспешил на выручку к нему, и, шагнув ближе, громким, звенящим от негодования, голосом быстро, быстро затараторил:
– Да, что, ты, Храбр, кого сжечь… Святозар случайно разбил водырь, из рук он у него выскочил, выскочил, бабах на мостовую и разбился, свет от него во все стороны брызнул, на пристань, на людей, на ладью. Но наследник не растерялся свет собрал и на Алконост вылил, а тут свист такой с неба и Бог говорит: «Оживи и повинуйся, Святозару», да и голос сам такой был свистящий, да звонкий, интересно, кто говорил? А затем Алконост вспыхнула и ожила.
– Чего вылил, кто говорил, какой Бог, – не понял Храбр, перенасыщенную событиями речь Звенислава. – И зачем водырь разбил, и кто позволил Алконост оживить?
– От, ты, Храбр, – принялся вновь пояснять Звенислав. – Водырь случайно разбил, а Алконост Боги оживили, чего не понятно… – Звенислав глянул на сердито поглядывающего на наследника Храбра и добавил, – да, и вообще, хватит тут шуметь и ухать, Храбр. Уже давно тебя никто не боится. Чего не видишь, что ли как расстроен Святозар, мало у него в жизни волнений, так еще один тут трясет его, да обижается, другой дышит тяжело. Видишь же кругом все просто великолепно. Солнце светит, лед с реки сошел, Боги с небес говорят, Алконост ожила, заговорила по восурски, где бы я еще такие чудеса увидел… Пойдем Святозар, тебе надо отдохнуть, а то столько волнений у тебя было…
– Слушай, Звенислав, – повышая голос, словно и не сказал, а прорычал Храбр. – Когда я разговариваю с наследником… – И наставник, отпустив плечо Святозара, схватил Звенислава за руку и так крепко сжал, что последний громко вскрикнул. – Так вот, когда я разговариваю с наследником, всякие там олухи, стоят и молчат… понял?
– Да, да, понял, – закивав, поспешил пролепетать Звенислав.
– Вот, то тоже, – добавил Храбр, и, отпустив Звенислава, заботливым взглядом оглядел наследника, который стоял, низко склонив голову, и тяжело вздыхал. – Святозар, сынок, – дюже мягко обратился он к наследнику, – бери коня воеводы и поехали домой, а вельми разумный Звенислав… – Недовольно глянув на того, заметил наставник, – и Часлав дождутся Велемудра да приедут следом.
Святозар все еще не отвечая, взял поводья из рук Часлава, вскочил на коня и поехал следом за Храбром. Они выехали с опустевшей пристани, и, проехав по улицам Валадара, вдоль домов, лавок и мастерских дотрюхали до дома воеводы. Наследник, молча спешился, передал поводья подошедшему слуге и пошел в дом. Однако поднявшись по ступеням, остановился на крыльце. Внутри душа вся сгорала от стыда за свое поведение, оттого, что из-за него, едва не пострадали люди и не поссорились други. И оттого, что который день его страшила и пугала мысль о том, где скоро… совсем скоро он окажется. И так вдруг захотелось увидеть отца, почувствовать его заботу и поддержку, так захотелось поведать ему все, что жгло и давило душу. Наследник стоял на крыльце, точно не решаясь сделать шаг вперед, открыть дверь и войти в дом, а посем тихо сам себе сказал:
– Устал, так я устал от этих дум и тревог, ох! когда же это закончится.
Сзади по ступеням поднялся Храбр, остановился рядом, и также тихо ответил:
– Знаешь, мальчик, давай с тобой поговорим об этом… И, коли ты сынок устал, давай отложим поход, может и не стоит туда отправляться, чего себя мучить…
Святозар резко развернулся и с болью глянув на Храбра, повысив голос, произнес:
– Что ты такое говоришь, наставник, что говоришь… Да, как это отложить, как не отправляться… Я! я повинен в том, что случилось с матерью. Я должен, обязан идти, и спасти ее, как бы меня не страшил этот путь.– Наследник тяжело вздохнул, сдвинул брови и добавил, – сами Боги мне помогают, нет, я не могу остановиться… Да, и если не вернусь, я это заслужил.
Наследник сказал последние слова, и голос его дернулся. Он повертался и быстрым шагом направился в дом, но лишь за ним закрылась дверь, отделяющая сенцы от коридора, как Святозар перешел на бег, и, устремившись по лестнице вверх, взбежал на второй этаж, да, повернув направо вмиг достиг своей опочивальни. Он остановился около двери, глубоко вздохнул раз, другой, и резко дернув ручку на себя, открыл створку, и вошел в покои. Святозар прошелся по опочивальне, успокаивая дыхание, на ходу расстегивая застежки и снимая с себя куртик, да короткополый кафтан и бросив их на сиденье, повернулся к ложу, неторопливо подступил к нему и сел, обхватив голову руками. В опочивальни наследника было жарко натоплено, через большое окно в покои вливался солнечный свет, а в доме воеводы было очень тихо, и кругом все было такое мирное, такое благополучное, что казалось, Пекла вовсе и не существует, и то все выдумка… И стоит лишь ему Святозару закрыть глаза, как он тут же окажется дома в Славграде и увидит свою дорогую Любаву. В покои открылась дверь, и вошел Храбр, он посмотрел на наследника, и, подойдя сел подле на ложе, а потом притянул его к себе, крепко по-отцовски обнял, и мягко сказал:
– Я, знаю, сынок, как тебе тяжело. Но если ты не уверен в себе, ты должен остановиться, и хорошо подумать стоит ли идти, поэтому пути, и хватит ли у тебя сил.
– Храбр, – почти прошептал Святозар. – Мне просто страшно… Знаешь так хочется помочь матери, но я так хочу увидеть своего сына, хочу быть рядом, когда он скажет первое слово, когда ступит первый раз на землю… И самое, что страшное, наставник, это то, что Горислав послан не для меня, а как надежда для моего отца… А это значит, что ДажьБог не уверен, что мне удастся пройти этот путь и вернуться живым. Но если не уверен в этом сам ДажьБог, как, же я могу быть уверен, что увижу своего сына, Любаву и вас всех…. Мне страшно, Храбр, страшно. Но я должен, обязан побороть этот страх, и я знаю, что на это у меня хватит сил, надо только перестать думать о Любаве и о нем, о моем сыне, который с каждым днем становится сильнее, и старше, наполняясь жизнью. Надо не думать, а идти вперед, туда к царству Волыни, к царству Черномора, к неведомому проходу, который приведет меня к воротам в Пекло.