Боя часов я так и не услышал

Венцель Виктор Доминик

После развода стало еще тяжелее. Мелисса ушла. Как потом стало известно, укатила с новым мужем куда-то на восток. Оригинальная реакция на трагедию, но Рейнхольд не удивился. После катастрофы его вообще мало что могло удивить, а еще меньше – тронуть за душу. Он несколько минут стоял на пороге, разглядывая перебинтованное крохотное тело дочери за прозрачной пластиковой перегородкой, после чего рискнул сделать несколько осторожных шагов – таких аккуратных и тихих, словно боялся ее разбудить.

Он остановился возле кровати, больше похожей на высокотехнологичный гроб, придуманный

сумасшедшим художником, опустился в небольшое кресло, чтобы видеть лицо Катрин, на которое падал мертвенный белый свет.

– Здравствуй, любимая, – сказал он, пытаясь справиться с эмоциями, которые волнами накатывали на него, вставая поперек горла, – Не волнуйся, папа дома.

Тринадцатый этаж

Переход с четырнадцатого этажа на тринадцатый занимает у меня больше десяти минут: я жду возле одной из кривых колонн, пока рой бледных тусклых бабочек разлетится в стороны. Жирандоли здесь почти потухли, и тлеют всего две свечи, но пол завален тлеющими мотыльками, точно залит жидким огнем. Не люблю это место. Во-первых, мне жаль бабочек, а во-вторых, об их пылающие крылья можно сильно обжечься. Прадедушка Ганс давно обещал вывести этих тварей из всех уголков Дома, но пропал, так и не взявшись за дело.

Мотыльки – очередная болезнь нашего Дома. Как у людей бывает простуда, или чума, так и у каждого дома, и у каждой комнаты возникает свой недуг, даже если этой комнатой почти не пользуются.

Одним из таких мест является наша фамильная библиотека. Она не слишком большая – этот этаж в несколько раз меньше следующего, и в половину меньше предыдущего, но зато в ней есть любые книги, которые ты хочешь прочитать.

Под словом любые, я имею в виду все книги, которые только можно себе представить, начиная от детских сказок и заканчивая философскими трудами античных мудрецов. Это смотрится странно, даже по меркам нашего Дома, потому что книжных полок не больше шести, да и высота не велика – они стоят неровно и косо, некоторые книги валяются прямо под ногами и нужно смотреть, что бы не наступить на какую-то из них, когда идешь тут в сплошной полутьме. Единственное, что их объединяет, так это безликие потертые обложки, где не указано название произведения.

– Человек, который не уважает буквы, обречен, – говорил мне дедушка Оскар, когда мы вместе с ним заходили в лифт, недавно очищенный трудолюбивой горничной от крови очередного жениха Ники, – Тот, кто не любит книгу, живет всего один раз, зато тот, кто читает – проживет тысячи жизней в разных мирах. Поэтому, внучек, у нас всегда есть что-то свежее и интересное.

Он проводил много времени на тринадцатом этаже, в котором бабушка Анна видела что-то злое и недоброе. Кажется, она просто не любила число тринадцать, но ко всему прочему была не слишком грамотной. Если вдуматься, она даже свои молитвы читала по слогам. Просто удивительно, как дедушка, с его живым и ярким умом женился на ней. Но о них будет другая история.

На первый взгляд книг немного – среднестатистический набор из бесполезных томов разной толщины, без названия и авторства. Но если хочешь получить конкретную книгу – вытащишь ее с полки самой первой. Для меня до сих пор остается вопросом, как это работает.

– Каждый, кто бывал в Доме повидал немало на своем веку, – вспоминал как-то дедушка Оскар, покачиваясь в кресле с очередной брошюрой, – И оставил в нем свой след. Сколько книг перечитали наши гости! Вот, именно по этой самой причине, у нас есть все, что только душа пожелает, а таким, как мы с тобой, остается этим только невозбранно пользоваться. Нет ничего лучше доброй книги на ночь: чтение безопасно, и способствует развитию воображения и здоровому сну.

На самом деле, дедушка Оскар частенько лукавил. Ложью это назвать было тяжело, но как сказала бы тетя Астрид, он просто не договаривал. Наши книги имеют одно неприятное свойство – они затягивают читателя настолько, что могут его запросто свести с ума. Спросите сами, если не верите в местной лечебнице для душевнобольных. Если те начнут выражаться высоким слогом Бертольда или Виллибальда, или читать стихи на вопрос об их самочувствии, то можете быть уверены – они точно гостили в наших стенах.

В прежние времена, когда Дом был еще молодым, в библиотеке собирался книжный клуб местной аристократии, где под шампанское и джин проводились спиритические сеансы, а поэты читали собственные стихи. Дедушка Оскар был председателем, и с его легкой руки, Дом посетило не менее пары тысяч человек. Об их судьбе сейчас не слишком многое известно.

– Если не думать над тем, что именно ты хочешь прочитать, – говорил мне дедушка, делая широкий пасс рукой, что бы охватить все невидимое великолепие, – То можно натолкнуться на много удивительных вещей, о которых многие и знать не знали. Вот, попробуй сам.

Сперва я вытащил несколько сборников Перро, потом томик Андерсена, но зато в третий раз, взявшись все за ту же книгу, я увидел второй том «Мертвых душ», с указанием авторства, но без названия издательства на первой странице.

– Вот-вот, продолжай в том же духе, – подбодрил меня дедушка, вытаскивая на свет очередной пыльный томик, – Что это у нас? Это Альберт Камю «Первый человек» в полном формате. А теперь – Франц Кафка «Замок» с послесловием от автора. Пару раз я натыкался даже на Ярослава Гашека и «Дубровского» Александра Пушкина. Замечательно, правда?

– Конечно, замечательно! – отвечаю я, – Но, сколько, же здесь книг?

– Сколько у тебя мыслей, – отвечает дедушка с улыбкой, – Великие люди писали это, мальчик мой. Не забывай их имен!

На самом деле, эти имена мало что значили для меня, а еще меньше значили пышные названия многих произведений. Все больше меня интересовало, да и интересует до сих пор, откуда в нашей фамильной библиотеке берутся бесконечные выцветшие бабочки, которые гнездятся на потолке и стенах таким слоем, что превратились в бесконечный живой ковер.

– Не обращай на них внимания, – подмигивал мне дедушка, – Они совершенно безопасны, и могут навредить только самим себе, когда летят на пламя канделябров. Знаешь, бабочки – это самое безобидное, что есть в нашем Доме. Давай, лучше посмотрим, какая книга попадется тебе сейчас? Не поверишь, но однажды, я вытянул даже продолжение Библии. Только не говори об этом бабушке Анне, а не то она мне всю библиотеку вверх дном перевернет, хорошо?

Да уж, бабушка Анна это точно может. Когда речь заходит о Боге или религии, она не знает себе равных. Возможно, именно это и сделало ее частью Дома, как и всех остальных.