Боярин
Шрифт:
Проклятому это не понравилось. Он дернулся, словно от разряда тока, но не отключился, как обычный человек. Что произошло дальше, Константин не понял. Стрелять он не мог, Беляш перекрывал цель. Понятно, что ему пули не причинят вреда, но все равно, он не сможет прострелить прислужника и нанести урон. Сгусток тьмы, сорвавшийся с руки проклятого, подбросил зверька на пару метров вверх, захват тут же исчез. Проклятый, словно и не было ранения и атаки Беляша, стремительно вскочил на ноги, окутываясь тьмой, которую на мгновение разогнал прислужник, но нож из Беловодья, брошенный левой рукой, вошел точно в сердце. Последние дни Константин, поняв, что этот клинок один из его самых серьезных аргументов, установив на заднем дворе дома мишень, часами метал в нее нож. То, что для того старика было рабочим инструментом, стало оружием, он втыкался, как его не кинь, проникающая способность запредельная. Даже
От предсмертного крика твари, в который было вложено немало ментальной силы, голову Воронцова едва не разорвало. Снова все вокруг поплыло. Константин покачнулся, но устоял. Атака почти сразу оборвалась, а проклятый, опрокинувшись на спину, задергалась в судорогах. Константин вскинул револьвер и всадил пулю точно в голову. Да и как тут не попасть-то с трех метров? Череп твари раскололо надвое, тьма ее больше не защищала, и все вышло, как надо.
Клочья черного тумана привычно начали сгущаться, собираясь в одну точку, и оставляя после себя плотный черный шарик, и только после этого боярин раскрыл левую ладонь и позвал нож. Тот влетел в руку, довольно серьезно ударив хозяина, но с этим приходилось мириться. Потратив пару секунд на то, чтобы осмотреться, и не обнаружив непосредственной угрозы, Константин шагнул к телу и поднял сияющую для него, как звездочку, сферу тьмы, большую, теплую и концентрированную. Вот только его по-прежнему окружала тьма. Он нутром чуял, что еще ничего не кончилось.
Беляш поднялся на ноги и, виновато заскулив, потерся об ногу.
— Прости, хозяин, я не смог защитить, слишком слаб.
— Берегись! — мысленно закричала Юлия, но запоздала.
Да и как можно приготовиться к такому? Тьма на мгновение уплотнилась, словно пружина, а затем расширилась, двинув Константина в грудь. Не устояв на ногах, боярин отлетел назад, приложившись спиной о стену, лишившись защиты тени от физического урона, при этом жезл больно саданул под ребра, аж слезы из глаз брызнули. Вставать Воронцов не торопился, кое-как придя в себя, он переломил револьвер, и экстрактор автоматически выкинул на пол стрелянные гильзы и два патрона. Положив револьвер рядом, Константин извлек из подсумка скорозарядник и вогнал семь новых патронов, надавил на него, выщелкнув в барабан пули, и сунул в карман, дернул кистью, защелкивая револьвер, и взвел большим пальцем курок. Вот теперь он снова был готов к бою. Хотя за последнюю минуту его состояние резко ухудшилось. Он успел подняться на ноги, прошипев пару матерных посланий в адрес жезла, ребра с левой стороны нещадно ныли. Фигура проклятого вылетела откуда-то слева, да так удачно, что оказалась на расстоянии вытянутой руки от боярина.
— Удар света, — отдал он мысленный приказ жезлу и, перекинув нож в левой руке обратным хватом, двинул возникшему перед ним проклятому в середину груди.
Вспышка белого света, хруст сломанных костей, тварь снесло, словно уличную вывеску штормовым ветром. Пролетев метра два по воздуху, проклятый рухнул на паркет, заработав еще парочку сломанных костей. Добивать его не потребовалось, тьма уже начала собираться в одной точке, чтобы стать очередной сферой. Вот только поднимать ее уже было некогда, дом наполнился звуками. Голова снова потяжелела, но с первой атакой это не шло ни в какое сравнение. Твари, ломанувшиеся на него и прислужника, были куда проще, чем пара проклятых. Резун, сиганув с балкона второго этажа, попытался достать человека, стоявшего под ним, но прислужник оказался быстрее, стремительный прыжок навстречу твари, сияющий серебром хвост, превратившись в копье, пробивает хилую грудь чертика, тот даже не успел пустить в дело когти. Черно-белый клубок рухнул на пол, раздался вой, предсмертный вой, который почти мгновенно оборвался, поскольку зубы и клюв Беляша сомкнулись на шее твари. Резун дергался в конвульсиях, черная кровь текла из порванного горла, а у прислужника на морде появилась длинная глубокая рана, сочащаяся полупрозрачной слегка голубоватой кровью, или что там у Беляша вместо нее? Все же зацепила его когтем отрыжка тьмы.
Все это Воронцов заметил мельком, поскольку на него перло настоящее нашествие. Черный бибизьян, встреча с которым едва не стоила ему жизни в табачной лавке, в длинном и невероятно красивом прыжке вцепился в предплечье правой руки, но камзол был зачарован на совесть, лучше, чем куртка из лавки братьев Силовых. И пока тварь пыталась порвать его рукав и дотянуться до человека, Воронцов полоснул по ней ножом, который сжимал в левой руке, едва не перерубив тщедушного живоглота пополам.
Затем
— Отмеченный Сварогом, — раздался из тьмы холодный, безжизненный голос. — Ну что ж, это даже лучше, чем мы задумывали.
Константин посмотрел на новое действующее лицо. Из двери справа от лестницы появился высокий мужчина. Это был тот самый человек с ямочкой на остром подбородке и тонким шрамом, зрачки сияли алым, белки отсутствовали, вместо них была тьма.
— Хорошо, — с усмешкой согласился с ним Константин, — неохота бегать за тобой. Начнем?
Глава 11
— Беги, — раздался в голове панический голос Юлии.
Вот только Константин даже не успел обдумать это предложение. Черный поднял руку, и тьма вокруг стала вязкой, словно смола, и непроглядной. Воронцов перестал видеть, что-либо вообще. Только тусклая звездочка прислужника мерцала где-то впереди.
— Беляш, уходи на первый план, — мысленно скомандовал Константин, понимая, что это единственная возможность вырваться. Уйти в Астру хотя бы на десяток секунд, накинуть оберег пути и пырнуть эту тварь в бочину, поскольку в реале он его порвет, и имени не спросит.
Звездочка прислужника исчезла, и Воронцов тут же рванулся следом по поводку. Все это заняло пару секунд, и едва не стоило ему жизни. На мгновение он увидел противника, черный правой рукой удерживал тень, а в левой плел какую-то дрянь. Вот только граница Астры на этот раз не спасла, а жестко отфутболила его, обратно протащив по полу и приложив об стену. Но вышло все равно неплохо, еще в полете он разминулся с каким-то багровым, почти черным, сгустком энергии, который запустил в него одержимый. Револьвер вылетел из руки и сгинул где-то в непроглядной тьме, искать его было бессмысленно.
— Беляш, атакуй, — стараясь подняться и барахтаясь в густом киселе, скомандовал Константин.
И на этот раз все вышло, как надо, прислужник обрушился одержимому на спину, захлестнув шею арканом, не вырубил, но отвлек, сбил концентрацию, и тьма, тут же стала привычной. Воронцов раздумывать не стал, и нож, брошенный, хоть и не сильно, не слишком точно, но все же попал в цель. Только вот вместо мягкого брюха вошел в бедро черного. Беловодский клинок пронзил плоть на четверть, но этого оказалось достаточно. Полыхнуло серебром, черный заорал и качнулся, его рука метнулась к рукояти, но она неожиданно покраснела, и он отдернул руку,
Константин же, вскочив, сложил пальцы и призвал пламя Сварога, одновременно мысленно заорав:
— Беляш, прочь, — сгусток божественного огня, размером с теннисный шарик, озарив на секунду разгромленную и заваленную трупами приемную залу, унесся к цели.
Получилось неплохо. Сгусток ударил одержимого точно в центр груди в район солнечного сплетения. Теперь они поменялись местами, и в полет отправилась аватар черного ведуна, а может, еще какой твари из тьмы. Полет вышел коротким, Беляш все же успел соскочить, но аркан не отпустил, так что какой-то контроль над ублюдком еще оставался. Константин вытянул руку и позвал нож, но тот не ответил, бывший детектив его даже не чувствовал. Клинок сиял серебром, рукоять стала малиновой, словно раскалилась, но обратно к хозяину он возвращаться не спешил. Да и божественный огонь не смог поставить точку, одежда на одержимом вспыхнула и прогорела, словно была из специальной пиробумаги, которую используют фокусники. Черный, приложившись об стену, не упал, и даже не поплыл, он повис в воздухе в полуметре от пола. Глаза пылали уже настоящим огнем, ладони соединены, похоже, там зарождалось нечто убойное. Энергия вокруг него взбурлила. Он висел в прожженном исподнем, которое еще дотлевало, лицо злое, закопченное. Аркан, через который Беляш пытался его свалить, ему нисколько не мешал.