Боярышня Дуняша
Шрифт:
— Говори, — велела она.
— Ну-у, — нехотя протянула Дуняша, — чиркнула пару строк бывшей невесте Петра
Яковлевича.
— Что именно? — наседала Маша, не ожидая ничего хорошего.
Дуня подбежала к двери и проверила закрыта ли она. Потом вернулась к сестре и
прошептала на ухо:
— Я написала княжне Холмской, чтобы она свои кривые ручонки не тянула к Петруше, а
косые глазоньки свернула с его двора, потому что он мой.
— Что? — шокировано переспросила
повторила:
— Она же была невестой Петра Яковлевича, а потом нос отвернула.
— Да это я знаю, ты про послание…
— Ну так я и написала, чтобы духу её не было, потому что Петруша нужен другим… более
красивым и умным!
Мария взвыла и заходила кругами по горнице:
— Она нас в порошок сотрет! Холмские… они же! Дунька, как ты могла! Ты хоть
понимаешь, что натворила?
Дуня изображала спокойствие и молчала.
— Кто ещё об этом знает?
— Никто, — едва слышно пробормотала она, жалея, что призналась.
— Кто передавал письмо?
— Я.
— Ты?
Дуня кивнула и зашептала:
— Я тайно… в церкви подсунула в складку на рукаве.
— Но… а если тебя заметили?
Сестра активно замотала головой и Машу чуть отпустило.
— Так значит, ты любишь Петра Яковлевича?
— Чего? — теперь уже Дуня вылупилась на сестру.
— Ну ты же сама… — Маша ничего не понимала.
Дуняша всплеснула руками и начала объяснять основы психологии, но сестра не поверила в
эффект собственницы. А зря!
Через пару дней в девичьей Кошкиных им по секрету сказали, что бывшая невеста Петруши
копытом бьёт, желая вновь видеть его своим женихом.
Племянницы Евпраксии Елизаровны гадали, где Матрёна Холмская могла увидеть брата с
новой ногой — он вроде бы ещё не выходил в свет…
Дуняша расцвела от услышанных новостей, а Маша бросала на неё взгляды и крестилась.
Сестры не видели, как приглядывавшая за ними Евпраксия Елизаровна поднялась и наведалась
к сыну, чтобы посмотреть Дунины рисунки с её пометками. С утречка к ней заходила
доверенная женщина будущей сватьи и показывала подмётное письмецо к дочери от
неизвестной соперницы. Княжна хотела узнать, кто ей перешёл дорогу.
Боярыня очень удивилась словам посланницы, ведь Матрёна сама отстранилась от Петруши
и тем самым рассорила две семьи. А когда Евпраксия Елизаровна посмотрела письмишко, ещё
больше удивилась… А потом повеселела и сейчас, глядя на девчонок Дорониных, убедилась в
своих подозрениях. Вот только сравнит буквицы, чтобы точно знать, за кого молиться, а после
можно к свадебке готовиться.
Маша стала частой гостьей в кремле и немного освоилась там, а Дуняша
Милославой, но подолгу сидеть и вышивать она не могла. В очередной раз сбежав от мамы, Дуня решительно взялась за обучение беспутного Митьки и тоскующей по непонятно чему
Аксиньи. Митька давно ждал, что придумает для него боярышня, а здоровенная Аксинья даже
не догадывалась, что её тяжелые вздохи давно привлекли внимание Дуняши. И вот, боярышня
начала учить их валять шерсть.
По её замыслу Аксинья должна была валять валенки, а тощий Митька шить игрушки.
Девочка терпеливо объясняла основы работы с шерстью, показывала конечный результат и
наблюдала, как получается у её учеников и есть ли у них энтузиазм. И вдруг, несколько дней
спустя:
— Прости, боярыня, — бухнулся на колени Митька, — не могу я этим заниматься, —
признался он и втянул голову в плечи.
— Да ты даже не прочувствовал, — удивилась Дуня. — Это же не просто работа, а для
души! Надо посидеть, придумать, разработать модель и создать…
— Бам! — Митька стукнулся лбом об пол, заставляя боярышню подскочить и нервно
нарезать круги вокруг него.
— Бам! — повалилась на колени, валявшая валенки Аксинья и завыла, что она бы душу
отдала, чтобы делать такие славные вещички, которые поручили бестолочи Митьке.
Дуняша смотрели на этих двоих, широко открыв глаза. Оказалось, что Митьке понравилось
валять однотипные валенки и ни о чём не думать, а богатырше Аксинье возиться с мелкими
деталями и придумывать что-то новенькое.
Выслушав их, Дуня расстроилась, но неволить своих учеников не стала. Честь по чести
каждому помогла организовать в доме уголок, чтобы начать дело по душе и, посмотрев на них
со стороны, поняла, что зажгла в сердцах этих двоих что-то светлое. Это осознание привело её в
трепет. У неё получилось!!!
Маша смотрела на смешно пританцовывающую сестричку и хихикала. Она не понимала, чем
взбудоражена Дуняша, но её счастливый вид оказался заразителен и вскоре Маша расправила
плечики и пошла лебедушкой по светлице. Дуняша задорно притопнула, а потом со смехом
изобразила пустившегося в пляс кавалера и так девчонкам весело стало, что вбежавшую
Любашку они заметили только тогда, когда она включилась в их пляску.
— Ух! — довольно высказалась Маша.
— Ага! — ответила ей Дуня и обе они рассмеялись.
— Боярышни, я чего пришла… там Ирина Владимировна от Кошкиных которая…
— Да поняли мы, говори уже! — поторопила Дуня.
— Так я и говорю, всех Дорониных с поклоном приглашают на свадьбу Петра Яковлевича и