Боясь нас
Шрифт:
Если он думал, что может отдавать приказы, а я буду подчиняться, то он жестоко ошибался. Я подождала достаточно долго, пока не убедилась, что он ушел, и сделала шаг к двери. Он оставил дверь открытой, и я подумала, что если буду достаточно быстрой, то смогу проскользнуть через дом и выйти из него до того, как он вернется.
Я бесшумно помчалась по коридору, уверенность в себе росла с каждым шагом. Мне просто нужно было спуститься по лестнице, и я была бы свободна.
Я только добралась до лестничной площадки, когда услышала
— Кинан? — позвала я, не оборачиваясь.
— Ты плохо слышишь, да?
Прежде чем я успела ответить, его рука легла на мой локоть и осторожно потянула меня, пока он вел меня обратно в ванную. Я следила за его лицом в поисках знака — чего угодно, только не его бесшумных движений. Когда мы вошли в ванную, он отпустил мой локоть и кивнул головой, чтобы я села, и я поступила мудро.
Мне не нужно было его подтверждение того, что я облажалась. По иронии судьбы, его молчание сказало все за него. Но когда он снова вышел из ванной, я расслабилась.
Может быть, мне следовало просто принять душ, а потом убедить его отвезти меня домой. Всё было лучше, чем медленно терять рассудок. Мои нервы были на пределе, и моя уверенность давно угасла с его первым прикосновением.
Кинан наконец вернулся через несколько минут с синей футболкой в руке, в которой я сразу узнал его футболку. Я спала в ней каждую ночь, но, когда он ушел четыре года назад, я оставила ее. Она должна была все еще находиться в моей старой комнате, похороненная вместе со всеми остальными воспоминаниями о нем, которые я оставила, так как же он ее достал?
— Как ты это сделал?
— Легко. Твои родители часто уезжают.
— Ты вломился в их дом?
Нетерпеливый взгляд, который он бросил на меня, заставил меня откинуться назад, как трусиху.
— Избавь меня от мелодраматической чуши. Сейчас уже немного поздно беспокоиться, тебе не кажется?
— Почему мне не все равно? Это не правильно.
— Ты не думала, что это неправильно, когда мы были вместе. Я знаю, ты помнишь все те ночи, когда я поднимался по лестнице и до бессмысленности трахал киску папиной маленькой принцессы, пока он спал дальше по коридору и мечтал о империях, которые нужно сокрушить.
— Это было другое время.
— Ты права, так и было. — Он больше ничего не сказал, направляясь в душ. Я была настолько поглощена прошлым, что не заметила шестигранный ключ, который он держал в руке.
— Что ты собрался делать?
Он проигнорировал меня и возился с ручкой душа, а я в замешательстве наблюдала. Душ сломан? Если да, то почему он так настоял на том, чтобы я приняла его?
Ручка душа в конце концов соскользнула, когда он потянул ее, обнажив небольшой стержень. Он медленно повернул шток против часовой стрелки, при каждом повороте издавая щелкающий звук.
Закончив его поворачивать, он снова надел ручку и еще раз затянул винт шестигранным ключом.
Положив
— Раздевайся.
На этот раз я медленно подчинилась. Его взгляд не дрогнул, когда моя одежда соскользнула с тела. Удивительно, но он не смотрел на мое тело, а пристально смотрел мне в глаза. Я не знала, быть ли мне благодарной или чувствовать себя неполноценной.
Когда последняя вещь была выброшена, он взял меня за руку и повел в душ. Я почти ожидала, что он разденется и присоединится ко мне, но он просто повернул ручку в сторону надписи «горячо».
— Ты не собираешься закрыть дверь?
— У тебя есть восемь минут.
— Ты действительно думаешь, что необходимо рассчитывать время для меня и стоять на страже? Думаю, с личной гигиеной я справлюсь сама… Кстати, вода очень горячая. Водонагреватель сломан?
— Кто он?
Моя голова уже была под брызгами воды, но из-за повышения температуры воды я высунула голову из-под воды как раз вовремя, чтобы услышать его.
— Я же говорила тебе, что никого нет. — Я рассеянно потянулась, чтобы уменьшить температуру воды, но его рука на моем запястье остановила меня. — Отпусти. Вода слишком горячая.
— Теперь у тебя есть около четырех минут, чтобы сказать мне правду. Кто он?
Если бы меня не так отвлекала вода, я бы, возможно, и ответила, но мне показалось, будто кто-то только что облил меня кастрюлей с кипятком.
— Мне нужно выйти. — Я попятилась от брызг, чувствуя, как покалывает кожу. Вода теперь казалась почти кипящей. Пар поднялся и покрыл каждый дюйм душа, так что я едва могла его видеть. Внезапно сквозь пар появилась его рука, не обращающая внимания на высокую температуру, и он потянул меня обратно под струи.
— Кинан! Слишком горячо.
— Это потому, что через две минуты вода достигнет температуры кипятка, вызывая ожоги первой степени на твоей коже. А через четыре ты получишь ожоги второй степени. Скажи мне, кто он. — Он говорил ровным тоном. Такой бесчувственный и холодный. Выражение его лица было совершенно бесстрастным, когда он смотрел, как я страдаю под струями воды.
Я опустилась на пол душа. Мое тело неудержимо дернулось, когда сработал инстинкт, умоляя о самосохранении.
— Пожалуйста, выпусти меня, — выдавила я. — Я не могу вдохнуть. Это так больно.
— Тридцать секунд.
Он продолжал казаться равнодушным, и именно тогда я наконец поняла, что он уничтожит меня, если я позволю ему.
— Кинан… — я нашла в себе силы поднять голову в последний раз и вглядеться в глаза, лишенные души, милосердия и любви. — Иди к черту.
Вода достигла невыносимой температуры, и я больше не могла сдерживать крик, вырывавшийся из моего горла.
* * *
СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
— Привет, красавица.