Бойцовский клуб (перевод А.Амзина)

Паланик Чак

Ничего не решалось, когда схватка была окончена, но тебя это уже не теребило.

Когда мы впервые дрались, была воскресная ночь, а Тайлер не брился с пятницы, так что я ободрал костяшки о его двухдневную щетину. Лёжа на спине на стоянке, глядя на звезду, проплывающую над фонарями, я спросил Тайлера, с кем он бы хотел подраться.

Тайлер ответил: со своим отцом.

Может, нам и не нужен был отец для полноты картины. В схватке в бойцовском клубе нет ничего личного. Ты дерёшься, чтобы драться. Ты не должен говорить о бойцовском клубе, но мы всё равно болтали, и через несколько недель встречи на стоянке прекратились,

и как раз к тому времени как похолодало, другой бар предложил нам подвал для встреч. Там мы теперь и собираемся.

Когда собирается бойцовский клуб, Тайлер оглашает правила, о которых мы с ним договорились.

— Большинство из вас, — говорит Тайлер, стоя в круге света в центре подвала, полного мужиков, — большинство из вас здесь, потому что кто-то нарушил правила. Кто-то рассказал вам о бойцовском клубе.

Тайлер говорит:

— В любом случае, вам лучше перестать болтать и основать другой бойцовский клуб, потому что на следующей неделе вы впишете своё имя в список, чтобы добраться сюда — и только первые пятьдесят человек по списку войдут в подвал. Если вы вошли, вы начинаете драться прямо здесь, так как вы хотите драки. Если вы не хотите драться, то в списке полно парней, которые хотят, и вам лучше бы остаться дома.

— Если это ваша первая ночь в бойцовском клубе, — объявляет Тайлер, — вы должны драться.

Большинство ребят состоят в бойцовском клубе, потому что они слишком боятся бороться с чем-либо. После нескольких схваток ты уже почти не боишься.

Множество лучших друзей впервые встретились в бойцовском клубе. Сейчас я хожу на встречи и конференции, и вижу лица за столами, бухгалтеры и младшие исполнители или адвокаты со сломанными носами, выпирающими из-под бинтов, словно баклажаны, или у них несколько швов под глазом, или сломанная челюсть, стянутая специальной шиной. Это тихие молодые люди, слушающие собеседника, пока не приходит пора решать.

Мы киваем друг другу.

Позже мой босс спросит, откуда у меня столько знакомых.

По мнению моего босса, в бизнесе всё меньше и меньше джентльменов, и всё больше головорезов.

Демонстрашка продолжается.

Уолтер из «Майкрософт» ловит мой взгляд. Он молодой парень с идеальными зубами и чистой кожей и работой, о которой вам было бы скучно писать в журнал бывших выпускников колледжа. Ты знаешь, что он слишком молод, чтобы принимать участие в каких бы то ни было войнах, и если его родители не были разведены, то его отец всё равно дома не появлялся, и вот он смотрит на меня, человека, у которого одна половина лица чисто выбрита, а другая — сплошной синяк, скрытый в темноте. Кровь сверкает у меня на губах. И возможно, Уолтер думает о вегетарианском обеде, на котором он был в прошлый уикенд, или об озоновом слое Земли или о необходимости прекращения испытаний новых продуктов на животных, но скорее всего — он об этом не думает.

Глава 6

Однажды утром, в унитазе плавает медуза — использованный презерватив.

Вот как Тайлер повстречал Марлу.

Я захожу отлить, и вот прямо в окружении пещерных грязных разводов на унитазе — это. Ты интересуешься, о чём думает сперматозоид.

Это?

Это склеп влагалища?

А что там происходит?

Всю ночь мне снилось, как я дрючу Марлу Сингер. Марла Сингер курит свою сигарету. Марла Сингер выкатывает свои глаза. Я просыпаюсь один в своей постели, а дверь Тайлера закрыта.

Тайлер никогда не закрывает свою дверь. Всю ночь шёл дождь. Кровля давно пошла пузырями, скрутилась, погнулась, и дождь, когда он идёт, попадает внутрь, и собирается на потолке, и капает с крюка люстры.

Когда идёт дождь, мы выкручиваем предохранители. Всё равно вы не осмелитесь включить свет. В доме, который снимает Тайлер, три этажа и подвал. Мы выносим свечи. Тут есть множество кладовых и альковов, и окна затемнённого стекла на крыльце. В маленькой гостиной — диванчики у окон. Резные лакированные плинтусы высотой в восемнадцать дюймов.

Дождь проникает в дом, и все деревянные вещи набухают и усыхают, и во всём дереве заметны гвозди, в полах и рамах, плинтусах — гвозди вылезли на дюйм и ржавеют.

Везде ржавые гвозди, на которые можно наступить или о которые можно оцарапать локоть, и всего одна ванная комната на семь спален, а теперь ещё — использованный презерватив.

Дом чего-то ожидает — то ли перераспределения по городским районам, то ли окончания исполнения завещания, потом его снесут. Я спросил Тайлера, сколько он тут живёт, и он ответил — шесть месяцев. На заре времён здесь был владелец, собравший за свою долгую жизнь огромные подшивки «Нейшнл Джиогрэфик» и «Ридерз Дайджест». Большие покачивающиеся стопки журналов, которые с каждым дождём становятся всё выше и выше. Тайлер говорит, что последний владелец использовал глянцевую бумагу в качестве конвертов для кокаина. На парадной двери нет замка от полиции или любого другого парня, который захочет вломиться. Здесь девять слоёв обоев, набухающих на стенах столовой: цветочки под полосками под цветочками под птичками под зелёной травкой.

Наш единственный сосед — закрытый магазин по продаже сельскохозяйственной техники, а если перейти через дорогу — склад длиной на целый квартал. Дома мы нашли шкаф с семифутовыми валиками для скатывания камчатых скатертей, чтобы те не мялись. А ещё тут есть холодный, с обивкой из кедра, шкаф для мехов. Плитка в ванной комнате разрисована маленькими цветочками лучше, чем свадебный сервиз, а в унитазе тем временем плавает пользованный презерватив.

Я живу с Тайлером уже месяц.

Я — белые костяшки пальцев Джо.

Тайлер не мог не клюнуть на это. Ведь ночью раньше Тайлер сидел один, вклеивая гениталии в «Белоснежку».

Я даже не могу завоевать внимания Тайлера.

Я — охваченное огнём, бешеное чувство отторжения Джо.

Хуже всего то, что это моя ошибка. Тайлер рассказывает мне, что он пришёл со смены, с банкета, где он работал официантом, и Марла вновь позвонила из отеля «Регент». Вот так вот, сказала Марла. Туннель, свет, увлекающий её вниз по туннелю. Опыт смерти был таким клёвым, и Марла хотела, чтобы я слышал в подробностях, как она отчалит от своего тела и устремится ввысь.

Марла не знала, сможет ли её душа болтать по телефону, но хотела, чтобы хоть кто-то услышал её последний вздох.

Нет, чёрт, нет, Тайлер берёт трубку и всё понимает сикось-накось.

Они ж никогда не встречались, так Тайлер и подумал, что смерть Марлы — плохая штука.

Ни черта подобного.

Это вообще не его дело, но Тайлер звонит в полицию и бежит в отель «Регент».

И теперь, в соответствии со старинным китайским поверьем, о котором мы все узнали при помощи телевизора, Тайлер навсегда ответственен за Марлу, так как спас ей жизнь.