Бойцы моей земли (Встречи и раздумья)
Шрифт:
Долгое время мой старший товарищ руководил в Союзе писателей поэтической секцией, работал плечом к плечу с Александром Фадеевым. Читая фадеевские письма к своему поэтическому тезке, я подумал, что их сближала стойкость и принципиальность в борьбе за партийность и народность литературы. И еще их сближала романтика.
Сказки пишут для храбрых. Зачем равнодушному сказка?..Завидной смелостью дышит книга поэта и профессора А. Коваленкова «Практика современного стихосложения».
Поучительным, глубоким выводом звучат в «Практике…» слова о том, что если поэт не связан кровно со своим народом, если он оторван от времени, то любые его усилия пропадут зря, будут для нас и ненужны и неинтересны. Очень к месту приведены слова Виссариона Белинского: «Цветистая фраза, новая манера — и вот уже готов новый поэтический венок, ныне зеленеющий, а завтра желтеющий…»
Поэт любил жизнь, а не книжную экзотику. Интересен его спор с другом, для которого «берез дороже — пальмы», спор об экзотической стране Эльдорадо.
Эльдорадо. Был в Петровском парке С вывеской такою ресторан; Розы… музы… голубые арки, Низкий зал, где слушали цыган… Пыль портьер — колибри и бизоны, Кабинетов душные шатры… Были там и пальмы… По сезону Красили их глянцем маляры.Язвительный подтекст этого стихотворения, как говорится, не нуждается в пояснениях. Зато когда дело касалось настоящей романтики — у поэта вырастали широкие крылья. Он один из пионеров космической темы в поэзии.
Еще недавно мы поздравляли Александра Александровича с шестидесятилетием. Зал в Литературном институте был переполнен. Ровесник Коваленкова Анатолий Софронов вспомнил, как юбиляр в юности поддержал его первые шаги в поэзии. Хорошее не забывается. Дмитрий Ковалев рассказал, как поэт и журналист Коваленков в сорок первом нашел его, краснофлотца, автора первых фронтовых стихов, в Заполярье, вселил уверенность в поэтические способности. И вот его нет. Как же так? Кажется, вчера он доказывал в издательстве «Современник», что стихи его надо печатать не избранные, а новые, новые…
С какой щедростью писал Коваленков о трудовом народе, о его радостях и печалях! В своих стихах и песнях он утверждал проверенную в огне дружбу нашей многомиллионной разноязыкой семьи.
Александр Коваленков рано потерял свою мать, его большой матерью стала Советская Россия, которая и вдохновила его на такие строки:
Историю не повернуть назад. Она сурово обходилась с нами, Но мы теперь ее диктуем сами.ПРАВДИСТ
Это уже стало легендой, как и многое, связанное с именем Владимира Маяковского. Кто–то клялся, что это было в Донбассе. На самом же деле это произошло в переполненном харьковском театре. Некто из уязвленных мещан вызывающе крикнул невозмутимому Маяковскому: Где же ваши последователи? Где?..
Поэт некоторое время молчал, потом, сделав энергичный жест, скомандовал
— Мои последователи! Встать!
Над раковиной оркестра выросло несколько лохматых голов. Эго были начинающие харьковские поэты, рабочие парни, которые попросили Владимира Владимировича провести их на его выступление.
Одного из них звали Сергеем Борзенко. Юный слесарь написал «Марш слесарей», опубликованный в газете «Харьковский пролетарий». Надо быть романтиком и страстно любить свою профессию, чтобы создать этот по–весеннему размашистый и гордый гимн:
Пусть мещане Луною скребут по струнам: Куда ж годится такой медиатор? То ли дело Лапой чугунной Проводить по канатам меридианов. Выходит, Что глобус — слесарная лира. Марш мой, Вздымайся и рей! Да здравствует вращение мира По законам механики И слесарей!Думал ли тогда молодой поэт, что ему собственной рукой придется «проводить» по канатам меридианов? Впереди его ждали многие страны Европы, пылающие Корея и Вьетнам…
Но до этого было еще далеко. Слесарь стал рабфаковцем. Стихи в «Комсомольской правде», первый рассказ в журнале «Коммунарка Украины»… Конечно, было в них много наивного, но было и то, без чего нет его, сегодняшнего. Была романтика не книжная, а настоящая, жизненная, выстраданная…
До войны Сергей Борзенко работал в газете «Социалистическая Харьковщина». Вот его поэтическое и гражданское кредо:
Если ты пошел в газетчики, — Навсегда забудь о покое, Мы за все на земле ответчики — За хорошее и за плохое…
В героическом Вьетнаме. Хо Ши Мин и спецкор «Правды» Герой Советского Союза С. Борзенко
Он писал стихи, очерки, репортажи. Но этого ему казалось мало.
Борзенко… Теперь припоминаю: впервые эту фамилию я прочел не в газете, а услышал на харьковском стадионе «Зенит». Сергей Борзенко, отложив на часок–другой поэтическое перо, яростно защищал на зеленом футбольном поле спортивную честь второй столицы Украины. Его имя знали все харьковчане.
Когда в июне сорок первого по радио объявили о войне, ночью Борзенко приснилось, как сам Буденный прикрепил к его окровавленной гимнастерке медаль «За отвагу». А утром он и впрямь был уже в боевой гимнастерке. Нет, он не только с упоением читал о подвигах в книгах Максима Горького и Дмитрия Фурманова, он сам готов был совершить подвиг.
В жаркое лето 1942 года военный журналист Борзенко был награжден медалью «За отвагу», а в не менее жаркую осень того же года получил орден Красной Звезды. Он уже сходил под Туапсе в тыл врага с отрядом особого назначения, не дни, а месяцы был среди десантников Малой земли, под Новороссийском. Всю жизнь он рвался туда, где труднее.