Бойцы моей земли (Встречи и раздумья)
Шрифт:
Ивану Стаднюку удалось передать сложнейшую международную обстановку накануне войны. Знаменательно откровенное объяснение маршала Шапошникова со своим умирающим другом генералом Гомановым. Ведь никто иной, как маршал Шапошников, в свое время блестяще разработал план броска наших войск на помощь Чехословакии, а затем и план нашей военной помощи Франции. Но буржуазные правительства западных стран в свое время отказались от советской помощи. А ведь была реальная возможность раздавить Гитлера. Но западным политикам тогда невыгодно было это делать. И их флирт с Гитлером в дальнейшем был оплачен миллионами человеческих жизней. Как пророчество звучат слова умирающего Нила Игнатовича о том,
Руководители Советского государства, Политбюро нашей партии делали все для того, чтобы не поддаваться на гитлеровские провокации, оттянуть войну хотя бы на год и укрепить новые западные рубежи Страны Советов. Безумный шаг зарвавшегося фюрера, решившего воевать сразу на два фронта, сорвал эти расчеты. Но Гитлер нырнул в кипяток.
Иван Стаднюк правдиво рисует трагизм и героическое величие июня сорок первого. Рассказывая, как под фашистскими бомбами и снарядами гибли бойцы, женщины и дети пограничных военных городков, он главное свое внимание сосредоточивает на яростном отпоре, который получили гитлеровцы с первых же часов войны. Ни переодетые в советскую форму фашистские диверсанты, ни немецкая хваленая техника не смогли внести панику в ряды мужественных защитников Советской Родины, сражавшйхся в крайне тяжелых условиях.
В романе действуют нарком обороны маршал Тимошенко, генерал армии Жуков, генерал–лейтенант Ватутин, работавшие в Генеральном штабе Советских Вооруженных Сил. В трудной фронтовой обстановке показан герой романа генерал Чумаков и его боевые товарищи — полковник Карпухин, полковой комиссар Шилов, старший лейтенант Колодяжный и другие.
Федору Чумакову ничто человеческое не чуждо. Он горячо любит и тайно ревнует свою красавицу жену Ольгу, беспокоится за дочь Ирину, успевшую перед самой войной влюбиться в отчаянного парня — летчика Виктора Рублева. Генерал Чумаков бесстрашен и находчив в тяжелейших боях. Мы чувствуем, как буквально не по дням, а по часам мужает этот человек. Впечатляюще написан эпизод хирургической операции раненого Чумакова в окружении, его символический сон: встреча с дедами и прадедами, защитниками великой России. Психологически точны батальные сцены.
С сарказмом изображен карьерист Алексей Рукатов, который обязан своим восхождением… генералу Чумакову, некогда «согрешившему», пославшему этого субъекта на учебу, чтобы избавиться от него. Рукатов по–своему «благодарит» Чумакова: сообщает его дочери Ирине, которую пытается соблазнить, что ее отец якобы добровольно сдался в плен. Запугивание и шантаж — любимые средства карьериста. Нелюбовь писателя к своему персонажу настолько сильна, что Рукатов кое–где подан несколько «в лоб». Такие люди действуют тоньше и гибче. Недаром этот изворотливый человек, почувствовав, что «пахнет жареным», сразу же попросился из Наркомата обороны в действующую армию, ибо: «сейчас для него самое безопасное место — на фронте».
Интересно задуман образ белоэмигранта Владимира Глинского, бывшего графа, ставшего фашистским диверсантом. К сожалению, пока больше раскрыто мировоззрение этого отщепенца, чем характер. С любовью и юмором, заставляющим вспомнить лучшие страницы повести «Максим Перепелица», выписан образ начинающего военного журналиста, младшего политрука Михаила Иванюты. Оставшихся в живых однополчан, в том числе и одетого в форму советского командира Глинского, вывел из окружения раненый генерал Чумаков. Впереди тяжелые бои, иные испытания. Читатель ждет новых встреч с полюбившимися героями.
Роман «Война» учит мужеству и бдительности.
ЗЕМЛЯ ОТЦОВ
В 1950 году в сентябрьском номере украинского
В них звучал «прорезающийся» собственный поэтический голос.
Никогда не забуду радость юного поэта, сельского учителя, державшего в руках свою первую книжечку. Он часто прибегал ко мне, делился своими планами, говорил, как сельские ребятишки жадно слушают его рассказы о жизни, скитаниях и стихах великого Тараса. За плечами Юрия Герасименко были нелегкие годы. На всю жизнь он запомнил холодно поблескивающий нацистский автомат, наведенный на него, мальчишку…
Думается, что поэт, издавший на Украине много книг, мог бы быть более разносторонне представлен в сборнике «Земля отцов», вышедшем на русском языке. Но и то, что вошло в сборник, давало представление о творческих поисках, гибкости и богатстве ритмики Юрия Герасименко. Автор пользовался и энергичным дольником («На крыльях», «Письмо») и классическими размерами, свободно владел белым стихом (особенно хочется отметить стихотворение «Нотный листок» в отличном переводе И. Бурсова). Переводчики, каждый в меру своих сил, старались донести до русского читателя своеобразие дарования поэта. Я лучше понял их трудности, когда мне довелось для издательства «Советский писатель» перевести новую лирическую книгу моего друга «Ясеница».
Точные, действенные слова находит Юрий Герасименко для описания трудовой красоты земли отцов, но его голос звучит гневно, когда поэт говорит об отдельных пустоцветах, дармоедах на этой земле. Будь то старый мещанин («Его жизнь») или молодой тунеядец, не желающий работать («Киномехайлик») — автор не дает им поблажки.
И куда «дитя» годится — Как бурьян в полях оно. Хоть под носом косовица, В голове не пахано! (Перевод В. Цыбина)Здесь, как и в других стихах, Герасименко умело использует колючие народные словечки, живые разговорные обороты речи. И не удивительно, что он зло издевается над антинародным искусством абстракционистов. «Я оттенок… я совсем без тела. Я без формы даже и без цели…» — поет некое «диво», качаясь на морских волнах.
И не знало диво почему–то, Что оно — Лишь капелька мазута… (Перевод В. Цыбина)В «Балладе про дорогу» автор в символической форме изображает многолетний трудовой подвиг нашего народа и клеймит тех, кто мешал ему, путался под ногами, звал свернуть с правильной ленинской дороги.
Сейчас, когда на Западе продажные писаки кричат о «народном капитализме», автор книги «Земля отцов» вспоминает об украинском сахарозаводчике Харитоненко, который заявлял: «Я сам из народа, я все отдаю для народа». Это, впрочем, не мешало ему отдать тайный приказ драгунам стрелять в недовольных. Напрасно мечтают за океаном недобитки из украинских националистов и их покровители о возвращении в наши края подобного «рая»!