Бойня (Они называют меня наемником - 2)
Шрифт:
Он услышал сзади подозрительный шум и повернулся, выхватив браунинг из наплечной кобуры, которая была накинута на голое тело.
– Марина? Ты что, с ума сошла?
– Я принесла тебе немного поесть. А пробралась сюда точно так же, как это делаете вы с Пирлблоссомом - перелезла через дрова вон в том маленьком вагончике. Мне очень пригодилась вот эта штука, которую я нашла у тебя в рюкзаке. Кстати, у нас осталось очень мало дров.
И она показала ему его фонарик маленький, но мощный, который он всегда возил с собой.
– Да, -
– На рассвете сделаем остановку и нарубим еще. А как там твой отец?
– Им занимается врач из посольства, очень хороший человек, его не стоит подозревать. Слава Богу, с отцом ничего серьезного, так, небольшое переутомление.
– Ну вот и хорошо, - с облегчением проговорил капитан.
– Я видела сегодня все, что произошло между вами. Наверное, ты очень любишь моего отца, - тихо произнесла Марина.
От этих слов его покоробило - любил ли он когда-нибудь мужчину? Законы морали предписывали любить своего отца - так он его видел очень редко. Самых близких и верных друзей - они были мертвы. Фрост промолчал, а девушка покопалась в сумке, которую она принесла с собой, и извлекла термос.
– Интересно, как налить в темноте кофе в чашку, чтобы не перелить через ее край?
– засмеявшись, спросила она.
– На первый раз не обойдешься без ожога пальца. Вот, смотри. Нужно опустить кончик пальца по стенке на полдюйма ниже края и прекратить наливать, когда почувствуешь горячий кофе. Так делают все слепые люди.
– А ты много знаешь о слепых?
– Ты спрашиваешь, потому что у меня один глаз? Когда это произошло, меня охватил какой-то беспричинный страх потерять и второй глаз. Что-то случилось с психикой и я даже выучил специальный шрифт Брайля для слепых.
– Ты рассказывал кому-нибудь раньше об этом?
– Нет.
– Прости, я была неправа, когда думала, что ты пытаешься силой заставить отца уехать из страны. Но теперь я понимаю - ты действительно думал только о том, как спасти его жизнь. Ты поступил верно.
– Только не говори об этом отцу. Од и так думает, что все вокруг него предатели, кроме тебя, конечно.
Девушка приблизилась к нему и коснулась губами его щеки.
– Он должен все узнать и о своей жене, и о том, почему тебе пришлось так поступить, - проговорила она, протягивая ему чашку кофе.
– Ладно, пусть сначала поправится, - согласился Хэнк, желая переменить тему разговора.
– А что, если президент выздоровеет и захочет тебя убить?
– спросила она, угощая капитана аппетитным бутербродом.
– Возьми, мяса больше нет.
– Не думаю, что твой отец настолько озлоблен. А если это случится... Ну что же, положусь на судьбу.
– Что, будешь спокойно стоять и смотреть, как тебя собираются застрелить?
У Фроста не было готового ответа на этот вопрос, а выдумывать неправду ему не хотелось.
– Вкусный бутерброд, - пробормотал он
– Спасибо, - с отсутствующим видом ответила Марина.
– А вообще, что вокруг происходит? Кажется, что ты попал в какой-то серьезный переплет и изо всех сил стараешься из него выпутаться.
Он кивнул, хотя в темноте ей вряд ли был виден этот жест.
– Это ты попала в точку, лучше не скажешь. Хочешь узнать о том, что произошло с самого начала? Ладно, подбрось дровишек в топку, садись вот на то кочегарское сиденье и слушай.
И капитан начал рассказывать ей всю историю, так как находился на краю отчаяния и понимал, что ему нужен союзник, более в психологическом плане, чем в физическом. Он не утаил от нее ничего, начиная со встречи с убийцами ее дяди на заснеженном склоне до шантажа, которому он подвергся в швейцарской тюрьме представителями государственного департамента, требующими, чтобы он прибыл в Монте-Асуль.
– Ваше правительство не могло поступить так подло!
– воскликнула она, выслушав рассказ до конца.
– Да, ты права, девочка. Ни правительство, ни даже госдеп не мог поступить так официально, но некоторые люди в этих учреждениях - могли. Почему - я не знаю, и никто ничего мне не объяснил.
– Ты думаешь, что за нами гонятся и террористы и генерал Коммачо?
Хэнк немного подумал.
– Да, и неизвестно, кто догонит нас первым - генерал или бандиты. Для тебя было бы лучше, если бы нас обнаружил Коммачо. Мне-то не миновать пули в любом случае и я хочу верить, что нас никто не догонит. Но даже если мы доберемся до Мексики без приключений, то там, в дополнение к проблемам с послом Пилчнером, мне придется не сладко, так как твой отец, уверен, постарается сдать меня местным властям. Как бы я ни поступил в этот раз, везде меня ожидает или тюрьма, или смерть.
– Ты уже совершил свой самый лучший поступок, когда предложил мне свою любовь. Помнишь ту безумную ночь?
Хэнк наклонился к девушке, всматриваясь в ее лицо, освещенное отблесками пламени, вырывающегося из топки.
– Если нашей любви суждено умереть, давай же устроим ей пышные проводы!
– Где ты начиталась такой ерунды? Ты что, любишь романтические слезливые повести для женщин?
– с удивлением спросил он.
– Ладно, не будем шутить. Фрост, я говорю серьезно.
Он обнял ее, привлек к себе и, поцеловав в губы, ощутил солоноватый привкус - Марина плакала.
– В чем дело, девочка?
Она попыталась что-то ответить, но не смогла и, всхлипывая, положила голову ему на плечо.
Пирлблоссом сменил капитана в два часа ночи. Они с Мариной ушли во второй вагон, в котором произошла стычка с президентом. Людей в нем почти не было, Фрост нашел укромный уголок и постелил на полу несколько одеял. Они легли, сжимая друг друга в объятиях, и на время для него перестало существовать все Агилар-Гарсиа, Коммачо, террористы, предатели-наемники... Но только на время...