Бойня. Том 2
Шрифт:
— Да! Я вас понял… мы сотрем с лица Джексона. Разрешите приступать к вашему поручению?
— Приступай, — кивнул Джек, переглянувшись с братом, — поставим срок в неделю. Справитесь?
Справимся, — уверенно заявил вождь, — а где место сбора устроим.
— Тут на тебя полагаюсь, — ответил Джек, — выбери сам, чтобы и незаметно было, но и недалеко от границы… справишься.
— Справлюсь!
— Я верю в тебя. Иди!
Индеец вышел, в дверях столкнувшись с управляющим — бородатым коротышкой классической еврейской внешности. Братья не показали своего удивления и быстро завалили мистера Якоба поручениями, общий смысл которых заключался в том, чтобы дворец был приведен в порядок в течение двух дней. Как сказал Стив, чтобы все блестело. Еврей понимающе кивнул и удалился. Братья же налили еще по стаканчику виски и удобно устроились в креслах.
— Неплохое начало, — хмыкнул Стив, осушив стакан. — Надеюсь, тема с индейцами
— Пройдет, — ухмыльнулся Джек. — Ты видел, как глаза у нашего краснокожего загорелись… а с тысячей краснокожих мы, блин, прокатимся до местного Нью-Йорка. И прокатимся с ветерком. Там и грохнем Джексона.
— А второй?
— Джефферсон, однозначно, — задумчиво ответил Джек. — Это если с Линкольном добазаримся. Если нет, то и Авраама можно устранить… Хотя не хотелось бы… это де сам Авраам Линкольн!! Решим после того как разберемся с Джексоном. В общем, планы наши яснее ясного. Ждем пока Коготь соберет своих и выступаем. Параллельно усиливаем деревню, сдается мне, Томас без дела сидеть не будет. Эх… вот Ареса бы нам еще сюда…
— Ну, с Индейцами если все пройдет нормально, там потом посмотрим. Пока у нашего барона дела какие-то. Но он обещал помочь. А Алекс слов на ветер не бросает.
— Это точно!
— Тогда выпьем за Алекса.
— Однозначно!
После успехов четвертой греческой армии и начала формирования пятой под управлением Филиппа все мои союзники ощутили экспоненциально растущую силу их главного товарища по оружию. Сила моих войск угнетала всех, никто не был уверен в том, что объединившись вместе с нейтралами и врагами, они смогут противостоять мне или даже серьезно замедлить мое развитие. Такой сценарий был далеко за пределами их первоначальных ожиданий и текущих возможностей. Я понял, что нужно что-то с этим делать, поэтому в одно из своих прибытий в Пеллу я решил собрать всех самых сильных своих союзников и нейтралов.
В просторной зале были расположены несколько столов, образуя большую букву П. В середине центральных столов стоял мой золотой трон, где расположился я сам. По правую руку от меня сел Леонид, по левую Перикл, также в центральной части сидели Гистией, Периандр и Тиннонд. Был еще Филипп, сына которого я пока не стал спускать с поводка, опасаясь за его психологическое состояние и возможный удар в спину, но отец представлял обоих. Практически с самого края сидел Спартак, не особо довольный своим положением. На другом же краю сидела матриарх «диких» кентравров Фридиира и вождь обычных кентравров Орей, который значительно уступал своей коллеге в силе, будучи просто редкого ранга. Они сидели рядом и общались довольно добродушно, в общем-то не чувствуя своего ущемления на положении не основных союзников. С двух сторон от центральной части за боковыми столами сидели многочисленные союзники моих изначальных товарищей и нейтралы, расположены они были уже по личной силе и силе своего войска, одно из самых ближайших ко мне мест занимал Тимолеонт, который также не противился своему положению. Корнелия Суллу я не приглашал.
— Я приветствую всех Вас и благодарю за то, что отозвались на мое приглашение! — уверенно начал я. — Пожалуй, всех вас интересует, для чего организовано данное собрание. Не буду тянуть кота за хвост и скажу прямо. Цель собрания — общее объединение всех нас в одну большую силу.
— Безусловно, под твоим управлением, барон Арес? — ехидно заметил Спартак.
— Чисто технически это будет так, — ответил я спокойно, не обращая внимания на колкость в его словах. — Однако, фактически это не будет присягой на верность, мы заключим магический договор, по которому объединимся в одну большую страну. Ваши права не будут ущемлены, если вы не соберетесь ущемлять права других.
— А кто будет определять законы? — задал вполне резонный вопрос Тимолеонт.
— Первые общие законы определим мы с вами вместе, — кивнул я ему. — В последующем более точный свод законов и формулировок будет определять парламент, в который войдут представители от всех присутствующих. Однако, каждый из вас получит внутри общего государства свою территорию, где будет сохраняться некоторая культурная, финансовая и даже военная автономия. Внутри автономных округов вы сами будете определять некоторые законы, если те не будут противоречить общей конституции, включая передачу власти, размер налогов и другие права граждан. Как вы знаете, в моей стране установлен налог в 5 %, недавно мои войска полностью захватили один из регионов данного сектора и я получил возможность более гибко управлять налогами. В магическом договоре, который мы заключим, будет указано, что с ваших земель будет взиматься не более двух процентов. Но также вы должны знать, что благодаря моему легендарному советнику на всей моей территории выработка эроса увеличивается более чем на 3 %, вы нисколько не проиграете в этом плане. Кроме того, в определенные часы я совершаю
— Могу я поинтересоваться, — скромно заметил Перикл. — У Вас, почтенный Арес, уже имеются мысли по поводу основных законов нового государства? Не могли бы Вы ими поделиться?
— Конечно, уважаемый Перикл! — улыбнулся я в ответ старику. — Первое — это равноправие. Несмотря на то, что финансовое преимущество и различные блага будут различаться от человека к человеку, в зависимости от полезности, которую он или она приносит стране или в зависимости от славы и почета, которую приобрели его родители, перед законами государства и судебной системой все будут равны. Также, каждый человек имеет равные права на получение образования, медицинской помощи, социальной поддержки. Только талант будет определять будущее человека, будь то мирные профессии или военные. Мужчины и женщины в моей части государства также будут равны, но в автономных округах, в зависимости от привычной культуры, могут быть коррективы в этом плане. Однако, второе, будь то мужчина или женщина, запрещено рабство и насильное ограничение свободы выбора человека. В зависимости от культурных особенностей, родители или старейшины племени могут организовать брак молодых, однако, оба должны достигнуть возраста согласия в четырнадцать лет, и каждый брак, где одному из супругов от 14 до 18 лет может быть проверен в федеральном суде на предмет умышленного сговора или давления. Как минимум, такой брак должен быть первым у обоих, а разница в возрасте не должна превышать трех лет. Вступать в интимную связь с человеком до 16 лет без официального брака запрещено. В любых иных случаях согласие партнера на близость обязательно, независимо от мнения родителей или старейшин. Для других рас возрастной стандарт будет определяться отдельно. Я вас, древних аристократов, знаю. Всякие извращения под благородным видом я не потерплю. В общем, рабство запрещено, за исключением взятых в рабство кровных врагов нашего государства, а также людей, совершивших тяжкое преступление. При этом, каждый раб может себя выкупить или стать свободным, искупив свою вину, запрещено издевательство над рабами и сексуальное насилие, также любой ребенок в нашей стране должен рождаться свободным, независимо от тяжести преступлений родителей. Конечно же, насилие запрещено, тюремное заключение без следствия и суда, убийство, кроме как на дуэли, драки с заведомо слабым противником, грабеж и воровство, работа на врага, коррупция и превышение служебных полномочий. Ну, пока на этом все. Если еще что-нибудь придет в голову, я обсужу с вами.
— Кхм, — вмешался Леонид. — Арес, я с тобой в целом согласен, но не считаешь ли ты излишним вмешательство в культуру брака и сексуальных отношений?
Не понимаю, зачем Леонид задал этот вопрос, ведь в Спарте в этом плане все было достаточно справедливо, может быть, у кого-то из его союзников рыльце в пушку?
— Леонид, — кивнул я. — Согласен, что такое вмешательство может быть излишним, однако, лично я к этому нетерпим. Давайте, все же, этот момент будет внесен в общую конституцию. Ведь если я узнаю, а я узнаю, что кто-то на моей земле или даже не на моей земле является насильником и педофилом, я приду к этому человеку на порог лично. Убью его, отберу все его богатства и владения и не посмотрю на то, что у него или нее в округе так принято. Он может потом подать на меня в суд, если будет иметь доказательства моей причастности.
Сказал я это очень спокойно, но холода в моих словах было достаточно. Как и убийственного намерения. Даже я сам уже заметил, что моя личность за последние полтора года изменилась. Число окончательно убитых мной агентов других миров уже перевалило за две сотни. В последние месяцы в иные дни я мог убить по два-три иномирянина. И все это лично, в ближнем бою. Не стрелой, не из пистолета или винтовки, не отдавая приказ или нажимая на кнопку. Каждый раз вражеская кровь попадала на мое тело. Руки мои были по локоть в крови, и это не могло не сказаться на моей психике. Я не упомянул, что могу убить ублюдка-извращенца раз и навсегда, но убийственной ауры, стоящей за моими словами, было достаточно, чтобы лица некоторых слабых духом людей побледнели, даже если были невиновны. Или виновны? Нужно будет проверить.
— А если мы не согласны на заключение договора? — спросил кто-то из сидящих за боковыми столами.
— Сегодня я только сделал предложение, — ответил я. — У вас есть два дня на раздумья. Послезавтра я жду в этом зале тех, кто согласится. Остальным я разрешу уйти в другой сектор, когда появится возможность, но все несогласные должны будут оставить текущие земли и переместиться к границам сектора через неделю.
Никто не стал возмущаться и вести переговоры, угрожая объединением. Во-первых, далеко не все решат пойти против меня, во-вторых, даже если решат, не факт, что получится меня одолеть, а мои ответные меры могут быть очень жестокими.