Бойся меня

Рейд Б. Б.

— Если потребуется, — прервала его я, сталь звучала в моем голосе.

— Это правда воодушевляет, мисс Монро. Мой сын причинял тебе исключительно боль годами. — Должно быть, он заметил удивленное выражение на моем лице, потому что сказал. — Да, я знаю об этом. Сын Рейнольдса похож на меня. Слишком охотно он пытался добить моего сына. Обидно, что Киран добрался до него первым, потому что, в конечном счете, я убил бы его сам. Я мог бы заполучить деньги, в которых так нуждался год назад, если бы не он.

Я не могла в это поверить,

но он был прав. Если бы Тревор не подставил Кирана… он был бы уже мертв.

— Это вы сказали Тревору, что он хочет встретиться со мной в ночь ярмарки.

— Да, я, мисс Монро.

— Вы сумасшедший.

— Называй это, как хочешь. Я знал, что ты — всего лишь пешка, об которую Киран должен был споткнуться. Мне нужно преимущество, когда мы встретимся с ним.

— Почему вы так уверены в том, что Киран не убьет вас? Хочется получить дозу адреналина за то, что оставили его когда-то.

— Нет, я был намного хуже всего этого.

— Я не куплюсь на ваши слова.

— Киран и раньше убивал. Много раз. Ты веришь в это?

— Нет, — соврала я, но мой голос дрогнул, когда я подумала о той девушке на фотографии.

— Ты не умеешь врать, мисс Монро. Нас сыном объединяет одна черта — отсутствие сострадания или угрызения совести. Если бы ему было выгодно, он даже собственной матери навредил бы. Он уже доказал это.

— Что вы имеете в виду? Что произошло с его матерью?

— Она умерла, — ответил он. Его лицо и голос были лишены каких-либо эмоций.

— От передозировки? Киран сказал, что она проститутка и наркоманка.

Он смотрел на меня с нетерпением, презрение искривило его губы.

— Неудивительно, что моему сыну так легко тобой манипулировать. Твоя склонность доверять — поразительна или это член моего сына производит такой эффект на тебя?

— Что с ней произошло? — Я прикусила губу. Митч относился ко всей этой ситуации как к головоломке, которую он хотел разгадать, сложив правду и ложь вместе.

— Она была убита. — Во рту мгновенно стало сухо.

— Кто ее убил? — Удалось мне спросить, несмотря на стервозность.

Он удивленно смотрел на меня.

— Судя по твоему взгляду, я могу сказать, что ты уже знаешь этого человека.

— Вы лжете! — закричала я. Эмоции грозили переполнить меня. Я не хотела верить, что Киран мог хладнокровно убить свою мать.

— Да, безусловно он мог это сделать. — Сказал он, не отвечая на мой вопрос.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Потому что был там, когда он всадил пулю ей в голову. У моего сына холодное сердце. Я вижу, он хорошо над тобой потрудился. Ты влюбилась в него, не так ли?

— Не знаю, о чем вы говорите. Зачем ему убивать свою мать?

— Потому что он хладнокровный убийца. Его так обучили. В то время как большинство других детей укрывали по ночам и читали им сказки на ночь, мой сын связывался с самыми опасными преступниками и совершал невообразимые поступки.

— Но почему

она позволила ему это сделать? Должно быть, она хотела защитить его.

— У нее почти не было права голоса за то, что он делал. Я был ответственным. Его мать была слабой. Между нами были… некоторые разногласия, поэтому она ушла от меня сразу же после его рождения, не сказав ни слова. — Его голос понизился, а глаза потемнели, пока он говорил. — Естественно, я искал их, но потерпел неудачу. Ее отец был единственным человеком в семье, и он умер, когда она была на шестом месяце беременности, поэтому найти ее было трудно. Я почти сдался через месяц после его рождения. К тому времени я был полон презрения к этой сучке и необходимостью отомстить, поэтому я забрал своего сына.

— Почему не было никаких записей о его рождении или исков об опеке? — Он удивленно посмотрел на меня, в то время как на его лице растягивалась улыбка.

— Вижу, ты глубоко погрязла в этом. Она родила дома, не было никакой записи об опеке, потому что я не собирался позволять судье решать, принадлежит мне мой сын или нет.

— О Боже… вы похитили его.

— Да, верно. — Он внимательно наблюдал за моей реакцией, делая глоток напитка.

— Значит, был отчет о пропаже человека…

— Мог быть, если бы его мать это сделала.

— Почему она не могла написать заявление о пропаже своего ребенка?

— Действительно, почему? Думаю, это как-то связано с тем, что она убегала от меня. У него даже не было свидетельства о рождении, после того как она оставила меня, так что никаких актов его рождения нет, так кто ей поверит?

— Почему она пряталась от вас?

— Потому что она — эгоистичная сука. Я предложил ей безбедную жизнь, статус, но этого ей было недостаточно, — сердито выдохнул он.

— Так что же вы делали с Кираном семь лет, и как долго вы молчали о том, что у вас есть сын? — Мне нужно было заговорить его, а потом, возможно, я смогла бы найти выход из этой ситуации, а заодно и получить ответы.

— Я был в долгу перед человеком, который управлял очень прибыльной, но криминальной организацией, немного ортодоксальной.

— В каком смысле?

— Давай будем говорить, что у них новое значение термина «детское рабство», потому что их дети не работали до изнеможения и получали минимальную зарплату. Эти дети зарабатывали себе на жизнь.

— Так отдали его им? — Мое сердце будто остановилось, когда я представила, как Киран страдает вместе с неизвестным количеством других безликих детей.

— Нет, я продал его им. — Воздух, с трудом вышедший из груди, стал тяжелым и наполненным болью и печалью. До этого он был партнером людей, которые владели мной. Я вспомнила слова Кирана, произнесенные им ранее. Мое сердце снова разбилось из-за него.

— Вы продали собственного сына? — Я хотела ударить чем-нибудь этого гадского Митча Мастерса.