Божественная комедия (илл. Доре)

Алигьери Данте

«Сейчас» и «тотчас» сходствуют не боле,Чем тот и этот случай, если имУделено вниманье в равной доле.

10

И так как мысль дает исток другим,Одно другим сменилось размышленье,И страх мой стал вдвойне неодолим.

13

Я думал так: «Им это посрамленьеПришло от нас; столь тяжкий претерпевУщерб

и срам, они затеют мщенье.

16

Когда на злобный нрав накручен гнев,Они на нас жесточе ополчатся,Чем пес на зайца разверзает зев».

19

Я чуял — волосы на мне дыбятсяОт жути, и, остановясь, затих;Потом сказал: «Они за нами мчатся;

22

Учитель, спрячь скорее нас двоих;Мне страшно Загребал; они предсталиВо мне так ясно, что я слышу их».

25

«Будь я стеклом свинцовым, * я б едва ли, —Сказал он, — отразил твой внешний ликБыстрей, чем восприял твои печали.

28

Твой помысел в мои помысел проник,Ему лицом и поступью подобный,И я их свел к решенью в тот же миг.

31

И если справа склон горы удобный,Чтоб нам спуститься в следующий ров,То нас они настигнуть не способны».

297

Стеклом свинцовым — то есть зеркалом.

34

Он не успел домолвить этих слов,Как я увидел: быстры и крылаты,Они уж близко и спешат на лов.

37

В единый миг меня схватил вожатый,Как мать, на шум проснувшись вдруг и домУвидя буйным пламенем объятый,

40

Хватает сына и бежит бегом,Рубашки не накинув, помышляяНе о себе, а лишь о нем одном, —

43

И тотчас вниз с обрывистого краяСкользнул спиной на каменистый скат,Которым щель окаймлена шестая.

46

Так быстро воды стоком не спешатВращать у дольной мельницы колеса,Когда струя уже вблизи лопат,

49

Как мой учитель, с высоты утеса,Как сына, не как друга, на рукахМеня держа, стремился вдоль откоса.

52

Чуть он коснулся дна, те впопыхахУже достигли выступа стремниныКак раз над нами; но прошел и страх, —

55

Затем что стражу пятой котловиныИм промысел высокий отдает,Но прочь ступить не властен ни единый.

58

Внизу

скалы повапленный народ * Кружил неспешным шагом, без надежды,В слезах, устало двигаясь вперед.

298

Повапленный народ — лицемеры, повапленные (то есть покрашенные) снаружи, подобно евангельским «гробам повапленным».

61

Все — в мантиях, и затеняет веждыГлубокий куколь, низок и давящ;Так шьют клунийским инокам * одежды.

64

Снаружи позолочен и слепящ,Внутри так грузен их убор свинцовый,Что был соломой Федериков плащ. *

67

299

Клунийским инокам — то есть монахам монастыря Клуньи (итальянское произношение вместо Клюнй) во Франции.

300

Федериков плащ. — Рассказывалось, будто виновных в оскорблении величества император Фридрих II велел облачать в тяжелую свинцовую мантию и ставить на раскаленную жаровню. Свинец растапливался, и осужденный сгорал заживо.

О вековечно тяжкие покровы!Мы вновь свернули влево, как они,В их плач печальный вслушаться готовы.

70

Но те, устав под бременем брони,Брели так тихо, что с другим соседомРовнял нас каждый новый сдвиг ступни.

73

И я вождю: «Найди, быть может ведомДелами или именем иной;Взгляни, шагая, на идущих следом».

76

Один, признав тосканский говор мой,За нами крикнул: «Придержите ноги,Вы, что спешите так под этой тьмой!

79

Ты можешь у меня спросить подмоги».Вождь, обернувшись, молвил: «Здесь побудь;Потом с ним в ногу двинься вдоль дороги».

82

По лицам двух я видел, что их грудьИсполнена стремления живого;Но им мешали груз и тесный путь.

85

Приблизясь и не говоря ни слова,Они смотрели долго, взгляд скосив;Потом спросили так один другого:

88

«Он, судя по работе горла, жив;А если оба мертвы, как же этоОни блуждают, столу * совлачив?»

91

И мне: «Тосканец, здесь, среди советаУнылых лицемеров, на вопрос,Кто ты такой, не презирай ответа».

301

Стола — длинная и широкая одежда. Здесь так названа свинцовая мантия лицемеров.