Божественная комедия (илл. Доре)

Алигьери Данте

109

Не уходи, не спев одну сначалаМоей душе, которая, в земнойИдущая личине, так устала!»

112

«Любовь, в душе беседуя со мной», * —Запел он так отрадно, что отрадаИ до сих пор звенит во мне струной.

115

Мой вождь, и я, и душ блаженных стадоТак радостно ловили каждый звук,Что лучшего, казалось, нам не надо.

553

«Любовь,

в душе беседуя со мной». — Так начинается одна из канцон Данте, открывающая собою третий трактат «Пира».

118

Мы напряженно слушали, но вдругВеличественный старец * крикнул строго:«Как, мешкотные души? Вам досуг

121

Вот так стоять, когда вас ждет дорога?Спешите в гору, чтоб очистить взорОт шелухи, для лицезренья бога».

124

Как голуби, клюя зерно иль сор,Толпятся, молчаливые, без счета,Прервав свой горделивый разговор,

554

Величественный старец — Катон.

127

Но, если вдруг их испугает что-то,Тотчас бросают корм и прочь спешат,Затем что поважней у них забота, —

130

Так, видел я, неопытный отряд,Бросая песнь, спешил к пяте обрыва,Как человек, идущий наугад;

133

Была и наша поступь тороплива.

Песнь третья

У подножия горы Чистилища — Умершие под церковным отлучением

1

В то время как внезапная тревогаГнала их россыпью к подножью скал,Где правда нас испытывает строго,

4

Я верного вождя не покидал:Куда б я устремился, одинокий?Кто путь бы мне к вершине указал?

7

Я чувствовал его самоупреки. * О совесть тех, кто праведен и благ,Тебе и малый грех — укол жестокий!

10

Когда от спешки он избавил шаг,Которая в движеньях неприглядна,Мой ум, который все не мог никак

13

555

Его самоупреки — в том, что он остановился послушать пение Каселлы.

Расшириться, опять раскрылся жадно,И я глаза возвел перед стеной,От моря к небу взнесшейся громадно.

16

Свет солнца, багровевшего за мной,Ломался впереди меня, покорныйПреграде тела, для него сплошной.

19

Я

оглянулся с дрожью непритворной,Боясь, что брошен, — у моих лишь ногПеред собою видя землю черной.

22

И пестун мой: «Ты ль это думать мог? —Сказал, ко мне всей грудью обращенный. —Ведь я с тобой, и ты не одинок.

25

Теперь уж вечер там, где, погребенный,Почиет прах, мою кидавший тень,Неаполю Брундузием врученный. *

28

И если я не затмеваю день,Дивись не больше, чем кругам небесным:Луч, не затмясь, проходит сквозь их сень.

556

По повелению императора Августа тело Вергилия, умершего (19 г. до н. э.) в Брундузии (Бриндизи), было перенесено в Неаполь и там погребено. Когда в Чистилище раннее утро, в Неаполе — вечер.

31

Но стуже, зною и скорбям телеснымПодвержены и наши существаМогуществом, в путях своих безвестным.

34

Поистине безумные слова —Что постижима разумом стихияЕдиного в трех лицах естества!

37

О род людской, с тебя довольно guia; * Будь все открыто для очей твоих,То не должна бы и рождать Мария.

557

Quia — латинское слово, означающее «потому что», а в средние века применявшееся также в смысле quod («что»). Схоластическая наука, следуя Аристотелю, различала двоякого рода знание: scire quia — знание существующего и scire propter quid — знание причин существующего. Вергилий советует людям довольствоваться первого рода знанием, не вникая в причины того, что есть.

40

Ты * видел жажду тщетную таких,Которые бы жажду утолили,Навеки мукой ставшую для них.

43

Средь них Платон и Аристотель былиИ многие». И взор потупил онИ смолк, и горечь губы затаили.

46

Уже пред нами вырос горный склон,Стеной такой обрывистой и строгой,Что самый ловкий был бы устрашен.

558

Ты — то есть «род людской» (ст. 37).

49

Какой бы дикой ни идти дорогойОт Лериче к Турбии, * худший путьВ сравненье был бы лестницей пологой.

52

«Как знать, не ниже ль круча где-нибудь, —Сказал, остановившись, мой вожатый, —Чтоб мог бескрылый на нее шагнуть?»

55

Пока он медлил, думою объятый,Не отрывая взоров от земли,А я оглядывал крутые скаты, —

559

Замок Лериче и местечко Турбия — крайние точки, восточная и западная, гористого побережья Лигурийского моря.