Божественная любовь

Фирсанова Юлия Алексеевна

О младшей сестренке бог беспокоился куда сильнее, чем это можно было прочитать по словам, жестам или выражению лица. Дай зеленоглазый принц волю этому беспокойству, мэсслендский похититель уже харкал бы кровью и скрипел перемолотыми костями. Кое в каких вопросах Бог Романтики, соединивший в своей душе и суть жестокого Алого Бога, ныне был куда опаснее Нрэна. Скажем, воитель предпочитал убивать быстро и чисто, Лейму же могло потребоваться утоление чувства мести муками жертвы. Пока принц сдерживал темную сторону своей натуры, разумеется, отнюдь не из гипотетической

жалости к Дельену, но ради мира на Уровне. Кровавая расправа была не лучшей стратегией, это Лейм скрупулезно просчитал еще в Лоуленде, в первые минуты после известия, принесенного Элией. Потому и последовал за кузиной в Мэссленд, и терпел сейчас двух чужаков, пытающихся предъявлять на любимую свои права, и даже был готов принять их помощь.

– Уверены, что девушку держат именно там? – на всякий случай уточнил Колебатель Земли, прежде, чем продолжить разговор по существу.

– По имеющимся у нас сведениям, да. Только в этой части владений принца можно с должной степенью надежности блокировать заклятья связи, поиска и переноса. Болота создают защитную завесу, особо эффективную против магии в сезон блуждающих топей, – логически обосновала свои рассуждения, подкрепленные добровольным признанием Энтиора и старыми шпионскими данными, богиня, а потом спросила у Млэдиора: – Сколько времени потребуется, чтобы добраться от замка до резиденции Дельена?

– Если оседлать курьерских легкокрылых драконов, то часа четыре лета, – прикинул король.

– Есть способ лучше, – пророкотал Громердан, сдвинув брови. – Защитная завеса болот имеет уязвимые стороны. Если колебания почвы будут идти в определенном ритме, можно создать окно для телепортации, но обратное я смогу поддержать лишь в том случае, если буду переходить сам.

Едва уловимая пауза была заполнена так, как и ожидалось Колебателем Земли, вопросом Млэдиора, метнувшимся с быстротой клинка:

– Что вам потребно для творения землетрясения, герцог?

– Подвалы замка. Ближе к корням мира действовать легче. И дозволение на вторжение во владения принца Дельена, разумеется, чтобы нам не пришлось биться за принцессу, рискуя ее благополучием, – спокойно перечислил Громердан, успевший продумать не только общий путь, но и последовательность действий.

– Подвалы к вашим услугам, что же до дозволения… – король стянул с указательного пальца перстень-печатку и протянул Колебателю Земли.

С уважительным кивком, в исполнении герцога это действие было близко к почтительному поклону, Громердан принял перстень и надел его на безымянный палец, как символ того, что действует, если не по прямому повелению, то однозначно по дозволению его величества, но его величеством столь же однозначно не является. Короли, использующие перстень, как знак власти, носили его исключительно на указательном пальце. Снять самостоятельно без помощи Млэдиора и предать кому-то перстень Колебатель Земли не только был не вправе, но и не смог бы при всем желании.

Проследив, чтобы печатка заняла подобающее место, монарх Мэссленда пересек

комнату и рывком распахнул дверь, находящуюся напротив входа. Была ли там она прежде, замаскированная какими-то чарами или возникла, откликаясь на молчаливый приказ короля, сказать было сложно. Да никто и не стал спрашивать.

За дверью оказались уходящий вниз пустой коридор и каменная лестница, довольно широкая. Двое могли бы спускаться по ней плечо к плечу. Магические шары – в замке Мэссленда цвет их менялся постоянно – горели красноватым пламенем, освещая путь.

Боги спускались вниз в молчании. Раздавался лишь звук шагов и шелест одежд. Причем, в какой-то момент Элии показалось, лестница вместе с широкими высокими ступенями тоже движется, смещаясь в толще замка, и спуск по ступеням есть лишь малая часть от этого значительного движения в недра. Принцесса повернула голову назад. Свет шаров, яркий там, где шли боги, и призрачно манящий впереди, резко тускнел в нескольких шагах за спинами четверых и совершенно исчезал, словно обрубался. Теория и субъективные ощущения находили свое подтверждение. Чистая магия, часть изначальной силы творения, создавшей Мэссленд, становилась все ощутимее.

Спуск вниз кончился неожиданно, почти резко. Вот были ступени в бесконечность. А в следующий миг они куда-то делись, и лестница стала коридором, протянутым по горизонтали. В разные стороны от основного ствола разбегались ветви более узких ходов. Свет мерцал по-прежнему, маня вперед, однако, теперь временами он словно вспыхивал и по сторонам, то ли маня, то ли приглашая, то ли стремясь посеять сомнения, сбить с пути.

Из одного бокового коридора навстречу четверым богам выбежал так, будто долго несся во весь дух худощавый мужчина с короткой бородкой, при полном доспехе, с медальоном стражника на груди. На лице его смешались стыд, радостная надежда и страх ошибки. Перебегая глазами с одного лица на другое, будто перебирал серебряные монеты в кошеле, он взахлеб лепетал:

– Творец Всемогущий! Наконец-то! Вы живые, настоящие, высокие лорды, леди, наконец-то! Лорд Громердан, вы, умоляю, выведите меня отсюда!..

Колебатель Земли окинул задумчивым взглядом незнакомца, допустившего вопиющую этикетную ошибку. Этот чудак не только поприветствовал первым герцога вместо короля, но и потом даже не поклонился своему монарху. Что странно, Млэдиор не оскорбился, напротив, пытливо, как ученый, заполняющий табличку к эксперименту, полюбопытствовал:

– Давно бродишь? И как тебя угораздило?

– Давно, дня три-четыре уже. Демоны драные попутали! – повесил повинную голову человек и торопливо, намолчался, так теперь поделиться не терпелось, продолжил. – Четверкой патруля шли, серебряный гиор углядел в коридоре и свернул, чтоб поднять. А когда воротился, никого не нашел. От своих отстал и заплутал. Сначала орал так, что голос сорвал, никого. Ходил тут, ни души нет, вообще ничего, пусто, только лестницы, да ходы. Думал уж так до конца жизни и проплутаю за жадность свою наказанный.