Божественная подмена. Клятва
Шрифт:
Поймала взгляд служащего и поманила пальцем.
— Берёшь кэрру Дайки и везёшь в допросную, — глаза нагаасура округлились, но я всё равно добавила красок: — До моего появления отвечаешь головой.
Когда служащий вылетел из лаборатории, я поняла, что даже имени его не спросила. М-да, неловко получилось.
— Домой? — с надеждой спросил Тэкеши.
Кивнула. Куда ещё? Широ, несмотря на влитые в него настойки, всё ещё шатается, а мы с Тэкеши больше бомжей напоминаем, чем представителей закона.
Визит домой оказался коротким. Я спешила. Посмотрела ещё раз на себя
Улыбнулась печальному Широ, который, как оказалось, лечиться совсем не любит, признаёт это и даже не строит из себя героя, признавшись в маленькой слабости, подхватила под руку застывшего Тэкеши и отправилась покорять Ассахар. То есть в управление, допрашивать задержанную и по возможности ставить первый плюсик к закону о равенстве.
Когда мы приехали, кэрра Дайки уже пришла в себя и гневалась. Оставленный присматривать служащий жался к стене и с надеждой поглядывал на выход. Главная же по качественному развитию мужчин расхаживала по допросной, как у себя дома и периодически дёргала ручку двери. Та, естественно, не поддавалась, нагаасурия злилась, била хвостом преграду и выдавала новую гневную тираду. Я минут пятнадцать наблюдала за женщиной из-за стекла, порадовавшись, что допросная мало отличается от земных, в моём представлении, и совсем не напоминает те ужасы, которые я себе придумала. Правда, наличие ещё одной допросной отрицать не стоит. Всё может быть.
— Тебе стоит успокоиться и сесть, — выдала я вместо приветствия, оказавшись внутри.
— Ты... — расплылась женщина в кровожадной улыбке и тут же выдала такое шипение, что будь я более чувствительна, упала бы, где стояла. А так только поморщилась и указала взглядом на стул.
Из мебели, кстати, здесь только и было, что два стула и стол, прибитые к полу. Форму менять нагаасурия отказалась, так что когда я села первая, она уже не металась по допросной, но на добрых пару метров возвышалась надо мной. Мне кажется, могла бы и на кончик хвоста встала, чтобы уничтожить меня взглядом и придавить внушительным ростом. В этой форме Инара даже издалека не выглядела хрупкой и беззащитной. Проследила, как служащий осторожно по стеночке выполз из помещения, как Тэкеши тенью замер у двери и повторила:
— Успокойся и сядь.
— Ты не имеешь право меня задерживать!
— Хочешь поговорить о правах и законе со мной? — выделила интонацией последнее. Инара выдохнула, сменила форму и резко успокоившись села.
— Я хочу знать в чём меня обвиняют.
Несколько раз по дороге сюда я прокручивала в голове этот разговор, но так и не пришла к какому-то определённому плану.
— Пока ни в чём. Мы всего лишь разговариваем.
— То есть теперь это так называется? Или ты думаешь, что раз получила место в совете, то тебе всё можно? Я хочу знать, почему я вместо здания совета
Нагаасурия говорила ровно, без эмоций, но с убеждённостью, что скоро всё будет так, как она сказала. И мне, никогда не имевшей дел с преступниками, было тяжело понять, говорит она правду или нет. Но хоть ясно, как женщина решила себя вести. Липовая у неё амнезия или нет, но задерживать кэрру Дайки было не в моих планах.
— Знаешь, в чём-то наши желания совпадают. И от того, получу я ответы на свои вопросы или нет, зависит, выйдешь ты сегодня из управления или отправишься в камеру за нападение на Верховную судию и членов её семьи.
— Я на тебя не нападала! — немного повысила голос Инара. Словно мои слова действительно стали для неё новостью.
Как понять?
— Не стоит, Инара. У меня куча свидетелей и два пострадавших мужа. Одного из них ты сейчас видишь.
Из нагаасурии словно стержень вынули, она обхватила себя руками и сгорбилась.
— Я ничего не помню, — глухо выдавила кэрра.
Сейчас это была всего лишь растерянная женщина и я бы поверила, но ситуация с получением браслета от Асами не давала покоя. Тогда тоже была всего лишь милая бабушка.
— Поговорим? — предложила я. — Мне нужно знать всё, что ты помнишь за сегодняшний день. Для начала.
Разговор вышел непростым. Инара утверждала, что последнее её воспоминание, как она позавтракала дома, вызвала повозку и поехала в дом совета. Я сомневалась и раз за разом спрашивала про рабов, рынок, портальную арку и ничего. Как я не задавала свои вопросы, ответ был один. Дома и в повозке ничего подозрительного нагаасурия не заметила. И надо заметить, что она была убедительна, когда говорила, что в транспорте отключилась, а очнулась уже здесь, в управлении.
— Не веришь? — она усмехнулась. — Зря. Я даже согласна допустить в свою голову муассанита, чтобы найти того, кто сделал это со мной.
Я бросила взгляд на мужа, но тот отрицательно качнул головой. Понятно, такой роскоши у нас нет. А единственного известного мне нагаасура с таким даром забрала Алексина.
— В таком случае мне больше нечего здесь делать, — решительно произнесла Инара. — Покупка и переправка рабов преступлением не является. За портальную арку я заплачу штраф, тебе за нападение тоже. Ты, конечно, можешь попытаться меня задержать, но имей в виду, что в правах мы равны и в отличие от тебя я коренной житель Ассахара.
Она встала. Вот так всегда, стоит узнать, что ничего, кроме штрафа, не грозит и просыпается смелость, наглость. Передо мной снова был уверенный в себе член совета.
— Сядь, — вполне миролюбиво попросила я. — Нам есть, что ещё с тобой обсудить.
— Разве?
— Конечно! Штраф — это хорошо, компенсация за нанесение вреда моим мужьям тоже. Но как насчёт оплаты морального вреда жителям столицы и не только? Как ты думаешь, что будет, когда все узнают о произошедшем? Непогрешимый член совета, верхушка власти повредилась умом и разрушила единственный способ перемещений между городами? Оставила столицу без связи. Мне продолжать?