Божественное свидание и прочий флирт
Шрифт:
Она задумалась над тем, уж не ошиблась ли в выборе адвоката, но он снова заговорил:
— Сегодня утром ветеринар вскрыл Старого Гарри, просто ради подтверждения заключения. И, хотите верьте, хотите нет, он оказался гражданином Годсоуна.
Она позволила себе засмеяться, сначала осторожно, но потом, когда адвокат продолжил излагать события, с огромным облегчением.
— Наверное, в результате общего волнения под водой Старый Гарри проглотил обложку для паспорта. Возможно, мистер Джеймсон нанес ему удар этой обложкой. Что бы там ни произошло, полиция удовлетворена, так как это подтверждает вашу версию, и сегодня утром мальчик уже не был на сто процентов уверен в том, что вы столкнули мистера Джеймсона. Теперь он склонен думать, что это мистер Джеймсон пытался столкнуть
Она взглянула на адвоката, впервые увидев в нем мужчину.
— Если хотите, я могу отвезти вас в Кэрнс, — предложил он. — У меня там кое-какие дела, так что мне это будет не в тягость.
Назад они ехали медленно, в одном месте даже остановились, чтобы полюбоваться открывавшимся оттуда видом. Море было спокойно, и маленькая рыбацкая лодка, рассекая водную поверхность, бороздила бескрайнее синее поле.
— Знаете, — призналась она ему. — Мне не нравится рыбалка. Правда. А вам?
Он взглянул на нее и улыбнулся, понимая, что его ответ сейчас чрезвычайно важен.
— Ну что вы, — сказал он. — Мне тоже не нравится.
ИНТИМНЫЕ ПОДРОБНОСТИ
Не знаю, надо ли об этом рассказывать. Трудность в том, что это «серая зона» профессиональной этики, и, честно говоря, никаких категорических указаний на сей счет не имеется. Безусловно, врачам не положено нарушать правила конфиденциальности — на редкость строгие правила, — никто не должен распространяться о происходящем между психиатром и пациентом. Поэтому никому не позволено, например, позвонить по телефону жене пациента и сообщить, что поведал ее муж на кушетке, хотя сделать нечто подобное порой ох как соблазнительно. Но это уже явное нарушение профессиональной этики — медицинские власти тут же поднимут шум и гам. И будут правы.
Но тогда непонятно, каких правил придерживаться, если о том, что происходило во время консультации, говорится в общих чертах и не упоминаются имена или используются вымышленные имена. Если ничего, что позволяет определить личность пациента, не сказано, разве нарушена конфиденциальность? Ответ таков: при наличии серьезного основания вполне допустимо раскрыть — вот тем самым, анонимным, способом — суть беседы между психоаналитиком и пациентом, в этом нет ничего неэтичного.
Так есть ли для рассказа, который последует далее, серьезное основание? И после долгих раздумий я решил, что есть. Понятно, он не претендует попасть на страницы профессионального журнала, где для каждой публикации истории болезни требуется экспертное заключение. Я также знаю, что некоторые могут неправильно все воспринять — возможно, с похотью, — но другие (надеюсь, таких большинство) будут читать потому, что испытывают истинный интерес к человеческой природе. Отказ психиатров говорить о наиболее любопытных провалах человеческого разума равносилен профессиональному высокомерию низшего сорта. Труды о человеческой психике не могут быть заповедной зоной: эссе Фрейда и других классиков, специалистов в данной области, должны стать всеобщим достоянием. Они великолепны, эти выпущенные на волю документы — по-настоящему глубокая литература. И если там полно сексуальных вопросов, то лишь потому, что жизнь человеческая наполнена сексом. В желании понять, как все это сказывается на нашем образе жизни, нет ничего странного.
Ну конечно же, в этой части человеческой жизни есть много чего любопытного. Вряд ли кто ведет строго ограниченную сексуальную жизнь, которую навязывают понятия нормального человека, — человеческий ум слишком живой для этого. И даже те, кто лишен воображения — самые унылые, — обладают своей фантазией (возможно, бывают унылые фантазии), хотя очень немногие признаются в этом. А в присутствии фантазии, по сути, нет никакого вреда — покуда все остается фантазией и не вторгается в реальный мир. У большинства людей пограничная линия видна достаточно четко; но у некоторых размыто различие между воображаемым миром и реальной жизнью, и тогда поведение человека становится странным или неуместным. С такими случаями на самом деле трудно совладать,
По роду своей деятельности мне пришлось пройти через все, и более уже ничто меня не может поразить. Nihil humanum mihi alienum estили, иначе, я ничему не удивляюсь. Говорю это не затем, чтобы вселить ужас либо навести на мысль о профессиональном превосходстве; просто так оно и есть. Мне доводилось слышать такое, о чем вы не можете даже подумать.
Но это пока предисловие. Главная цель — поговорить о свидании как о необычайно важном и почти универсальном аспекте человеческой жизни. Задумайтесь о самом слове. Разве есть альтернатива? Встретиться? Провести время? Для современного уха это звучит слишком робко. Свидание — лучше.
Свидание — вполне очевидно — ритуал ухаживания, и все же мы очень редко понимаем его именно так. Мы признаем, что ритуала ухаживания придерживаются в других культурах; мы узнаем его в другом возрасте, у других представителей рода человеческого; но воспринимаем свидание как нечто само собой разумеющееся, не понимая только, насколько оно значимо для нас. А между тем свидание необычайно важно: во время свидания порой происходят ужасные вещи — травмирующие,способные расстроить психику людей. Понимание этого побудило меня записать особенные случаи, которые произошли во время свидания либо по причине личностной патологии, либо когда патологический эффект был скрыт в самом свидании. К своему удивлению, я обнаружил вездесущность патологии — всегда надо быть начеку, чтобы вовремя заметить патологию и избавиться от нее, снимая один за другим болезненные слои. Свидание — причина и признак сильного страдания.
Теоретически свидание трудно понять, ибо мы просто не можем достойно оценить цель этого столкновения. Если же понимаем, что на самом деле оно представляет собой ритуал ухаживания, тогда удается выявить особенности ритуала и распознать суть происходящего. Итак, свидание — не что иное, как все о сексе. Образно говоря, мужчина приглашает женщину на светскую встречу, конечной целью которой является занятие сексом. Тем не менее к сексуальному взаимодействию не приступают слишком рано, что очень важно. Но через какое-то время отношения меняются, и вечный вопрос: «Как далеко следует заходить во время первого свидания?» — поражает современное поколение своей очаровательной старомодностью. Однако необходимо правильно выбрать время для того, чтобы перейти к сексу, и если все заходит слишком далеко слишком быстро, как в нижеследующей истории, то это встревожит обе стороны.
Мистер Г. обратился ко мне за консультацией после получения серьезной травмы во время свидания. Его ударила женщина, сломав при этом ему челюсть. Потребовалось хирургическое вмешательство, что было особенно некстати, поскольку при виде дантистов мистер Г. испытывал панический страх. Все закончилось тем, что он оскорбил дантиста, который, к счастью, отнесся к случившемуся с пониманием и согласился оставить все, как есть, при условии, что Г. прибегнет к помощи психиатра.
Я подозревал, что столь очевидная зубная фобия была просто сублимацией, а на самом деле под боязнью дантистов скрывается более глубокая, более сложная проблема, проявившаяся в его поведении во время свидания. Иными словами, я задумался над тем, за что женщина ударила его с такой силой? И был уверен, что именно здесь надо искать ключ к разгадке.
Сначала Г. неохотно говорил об этом эксцентричном эпизоде и все время возвращался к своей боязни зубной боли.
Г.: Ну неужели вы не понимаете? Это по-настоящему меня беспокоит. Какая разница, как я сломал себе челюсть. Дело в другом. Я боюсь дантистов.
Я: Дантистов или же инструментов? Или бормашины и той боли, которую она причиняет?
Г.: Я просто не люблю дантистов.
Я.: Не думаю, что это и впрямь вас волнует. Давайте вернемся к свиданию. Что произошло?