Божественный лик Византии

Величко Алексей Михайлович

Возможно также, что и 36й канон Трулльского Собора, подтвердивший равенство преимуществ Рима и Константинополя, был включен в состав канонических правил единственно с целью лишний раз напомнить понтифику, что Восточная Церковь уже имеет своего признанного и легитимного главу, ни в чем не уступающего апостолику: «Возобновляя законоположенное сто пятьюдесятью Святыми Отцами, собравшимися в сем богохранимом и царствующем граде, и шестьсот тридесятью, собравшимися в Халкидоне, определяем, да имеет престол Константинопольский равные преимущества с престолом древнего Рима, и, якоже сей, да возвеличивается в делах церковных, будучи вторым по нем: после же оного да числится престол великого града Александрии, потом престол Антиохийский, а за сим престол града Иерусалима». Здесь уже, конечно, ни о каких превентивных мерах против

александрийских амбиций говорить не приходится. Это был прямой вызов Риму, недвусмысленное подтверждение высоты положения Константинопольского патриарха.

И хотя Рим вновь не признал и этого правила, не приняв в целом Трулльский Собор в качестве вселенского, но понтифики уже были вынуждены считаться с фактом едва ли не безграничного господства Константинопольского патриарха на церковном Востоке.

Во времена иконоборцев, когда Запад отверг пусть и ложное, но соборное мнение Востока («Копронимов собор» 754 г.) по вопросу иконопочитания, за которым откровенно стояли императоры, отношения между двумя центрами Вселенской Церкви стали неприкрыто холодными.

Однако единство царя и патриарха на Востоке все еще оставалось неизменным. При всех перипетиях межкафедральной борьбы архиереи «царствующего города», как правило, демонстрировали лояльность императорам, солидаризируясь с ними в желании сохранить единство Империи и Вселенской Церкви, пусть даже за счет временных уступок в адрес противоборствующей стороны и смягчения догматических формулировок. И цари также неизменно стояли на страже интересов «своих» патриархов, канонически и законодательно закрепляя за ними все новые и новые полномочия. Надо полагать, что помимо прочего их мало привлекала эвентуальная возможность когданибудь оказаться отлученными от Церкви решением римских соборов, где все предопределял папа; а это иногда казалось вполне вероятным.

Все определил факт выхода Рима изпод юрисдикции Византии, когда папы стали ленниками Франкских королей, а затем уже и императоров Запада. Раньше Византийские цари прилагали недюжинные усилия, чтобы обеспечить повсеместное признание вселенских соборных оросов, а сейчас исчезла единая политическая власть, которая могла бы взять на себя эту роль.

На Востоке правил Византийский император, на Западе – Германский. Различие римской и восточной практик, канонических и догматических традиций к этому времени было уже настолько наглядным и резким, что привычный способ обеспечения их единства – созыв Вселенских Соборов едва ли бы помог. Запад и Восток все более тяготились друг другом. Разрыв политический неизбежно вел к расколу церковному. Когда вследствие взаимных амбиций были подрублены в основании два столпа Великой Православной ИмперииЦеркви – единство Вселенской Церкви и единодержавность ее главы – Византийского императора, Запад и Восток уже не могли существовать вместе в качестве одного органического тела. Никакой Вселенский Собор в таких условиях становился уже невозможным.

Показательны в этом отношении три последних Собора, где Константинопольские патриархи едва ли не в последний раз заседали с римскими легатами в надежде прийти к умиротворяющему единству. Но их результат не мог не разочаровать.

«Двукратный» собор 861 г. в Константинополе, где был низложен патриарх св. Игнатий (847—858 и 867—877), а вмешательства Римских понтификов в дела Восточной церкви объявлены незаконными, не был реципирован по вполне понятным причинам папой Николаем I (858—867), назвавшим его «разбойным» 428 .

428

Дилль Ш. История Византийской Империи. М., 1948. С. 68.

Собор 869—870 гг., на котором был низложен уже патриарх св. Фотий (858—867 и 877—886) и унижен император (епископам запрещалось выказывать царям некоторые формы почтения под угрозой церковных наказаний, и это наказание распространялось также и на василевса, дерзнувшего принять некоторые формы почитания своей власти от епископов), именуемый на Западе «восьмым вселенским собором», отторгнут по не менее понятным причинам Восточной церковью.

Наконец, Собор «В храме Святой Софии» 879—880 гг., на котором произошло едва ли не

последнее соборное примирение (официальное, но неискреннее) двух господствующих церквей, проистекал в атмосфере предельной осторожности и плохо скрываемой оглядки на конкурента. В надежде восстановить церковное общение стороны прилагали титанические усилия для того, чтобы не коснуться в деталях вопросов, уже дебатировавшихся ранее в письмах между Римом и Константинополем и составлявших предмет серьезных разногласий: filioque, опресноки, пост в субботу и т.п. 429

429

Скабаланович Н.А. Разделение церквей при Михаиле Керулларии// Скабаланович Н.А. Византийское государство и Церковь в XI веке. От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина. В 2 т. Т. 2. СПб., 2004. С. 264, 265.

Попытки легатов нелицеприятно отозваться о некоторых восточных обычаях, в том числе о женатых священниках, вызвали мягкое, но принципиальное возражение другой стороны 430 . Вопрос о filioque был решен довольно уклончиво – отцы Собора лишь повторили НикеоЦареградский Символ Веры, договорившись о его неизменности 431 . Святой Фотий умолчал о специфики римской практики, хотя в других случаях рассуждал на эту тему чрезвычайно категорично. Легаты не стали поднимать вопрос о каноничности поставления патриархов из мирян, чем ранее неоднократно попрекали и самого св. Фотия (он как раз стал патриархом из мирян) и некоторых его предшественников.

430

Лебедев А.П. История Константинопольских соборов IX века. СПб., 2001. С. 263, 264.

431

Там же. С. 283, 284.

В последний раз стороны попытались канонически уточнить статус папы и патриарха, признав их равенство в управлении соответственно Западной и Восточной церквами. Так, согласно 1му канону этого Собора, лица, отлученные папой, или изверженные из чина, или преданные проклятию из клириков итальянских, или из мирян, или епископов, признаются таковыми и Константинопольским патриархом, и наоборот. Вальсамон (XII в.) уточняет, что это правило не исключает преимущества и честь Римского предстоятеля, но фраза явно зависает в воздухе.

Недоумение усиливается, когда далее Вальсамон пишет: «Если правило упомянуло только о двух великих архиереях, что должно быть с остальными патриархами? Мы утверждаем, что правило изречено для всех» 432 . Получается, что суд Антиохийского или Иерусалимского, к примеру, патриархов равен суду апостолика великого и древнего Рима? Но как же быть в этом случае с прерогативами высшей судебной кассационной инстанции, за которые боролся Вечный город и на которые претендовал уже и Константинополь?

432

Правила Святых Поместных Соборов с толкованиями. С. 866—868.

Это была явная, хотя и пиррова победа «нового Рима». Успеху св. Фотия (858—867 и 877—886) – организатору Собора и уступчивости папы очень способствовало внешнее обстоятельство. В это время сарацины серьезно угрожали папским владениям, и папе Иоанну VIII (872—882) негде было искать защиты, кроме как у Византийского царя 433 . Поэтому папа молча стерпел неудачу по болгарскому вопросу, не решенному на соборе в его редакции (а папа просил вернуть под его церковную власть Болгарию), хотя и ненадолго.

433

Лебедев А.П. История Константинопольских соборов IX века. С. 208, 209.