Божество пустыни

Смит Уилбур

Она протянула вторую руку, и, взяв ее, я понял какая мощная связь крови и разума существует между нами.

– Я знаю тебя! – удивленно воскликнул я. – Я чувствую, что знал тебя с самого начала. Расскажи, кто ты.

– Я пришла не для того, чтобы рассказывать о себе. Я пришла рассказать о тебе. Идем со мной, Таита.

По-прежнему держа меня за руки, она двинулась с террасы в мою опочивальню. Ее шаги (если она шагала) были беззвучными. Слышался только тихий шелест ее длинных одежд. Я чувствовал, что под ним ноги ее не касаются пола, что она парит над поверхностью.

Красивая освещенная лампой комната, в которую мы вошли, была моей на протяжении последних недель, и я считал, что знаю в ней каждый дюйм, но теперь увидел в стене дверь, которой не замечал раньше. Когда Инана подвела меня к ней, дверь открылась сама. За входом была кромешная тьма. Не разнимая рук, мы шагнули в эту тьму, и она поглотила нас. Мы полетели вниз, но Инана держала меня за руки, и я не боялся. Ветер, рожденный полетом вниз, дул мне в лицо с такой силой, что пришлось закрыть глаза. Казалось, мы летим в темноте целую вечность, но я знал, что время – иллюзия. Потом я почувствовал под собой твердую поверхность, и мы остановились. Появился свет, вначале только легкое мерцание. Я видел впереди очертания головы Инаны, потом под головой постепенно появилось ее тело. Теперь она была обнажена, как я.

За свою долгую жизнь я видел тела многих прекрасных женщин, однако Инана превосходила всех. У нее были чувственные бедра, но узкая талия над ними подчеркивала их элегантные очертания. Инана была ростом с меня, но с такими изящными и гладкими руками и ногами, что я не удержался и захотел коснуться их. Я легко провел пальцами по ее телу от талии до изгиба плеча. Кожа была шелковая, но мышцы под ней несокрушимые.

Волосы Инаны были собраны высоко на темени, но, когда она покачала головой, они водопадом упали ей на плечи и спустились до колен. Этот волнующийся занавес не скрыл ее груди, которые выглянули из-за него, словно живые существа. Абсолютно круглые, белые, как кобылье молоко, они были украшены рубиновыми сосками, которые под моим взглядом приподнялись и сморщились.

Тело у нее было безволосое. Детородные органы также совершенно лишены волос. Нижние губы стыдливо приоткрывали вертикальную щель. На них блестела сладкая роса женского возбуждения.

Свет разгорался все ярче, и я понял, что мы стоим в Висячих садах высоко над Вавилоном. Кусты и цветы, окружавшие нас, были прекрасны, но бледнели перед красотой Инаны. Она сняла мои руки со своих плеч и одну за другой поцеловала их. Я содрогнулся от ощущения, пронизавшего мое существо.

– Чего ты хочешь от меня, Инана?

Это произнес как будто не мой голос.

– Моя цель – объединиться с тобой.

– Ты, конечно, знаешь, что я не вполне мужчина, – сообщил я шепотом о своем позоре. – Меня давно оскопили.

– Да. – Ее голос звучал мягко и сочувственно. – Я была там, когда с тобой сделали это. Я чувствовала нож так же остро, как ты. Я плакала о тебе, Таита. Но радовалась за себя. Совокупление – не то же самое, что объединение. Я говорю не о кратком соединении плоти, которое скоро заканчивается сокращением мышц: оно – жалкая награда мужчине, отдающему свое семя, и женщине, принимающей его в утробу. Это всего лишь средство выпустить в мир еще одну смертную жизнь с кратким и не имеющим последствий существованием, которое слишком скоро обрывает смерть.

Она направила мою правую руку от своих губ вниз и всунула мои пальцы глубоко в щель между ароматными бедрами, шириной в два моих пальца и скользкую. Я почувствовал, как жар моих чресел сливается с ее жаром.

– Я говорю не об этом.

Кончиками пальцем она погладила страшный шрам у меня между ног, где когда-то было мое мужское достоинство.

– И не об этом.

– Что еще может соединить мужчину и женщину, Инана?

– Существует объединение душ, а не тел. Слияние высших сознаний. Это подлинное чудо существования, и оно достигается очень редко.

Она потянула меня вниз на лужайку тайного сада. Зелень под нами была шелковой и мягкой, как пух. Быстрым, гибким движением она легла на меня, и наши тела соединились близко и тесно, как им назначили боги. Наши руки и ноги переплелись, дыхание смешалось. Я чувствовал, как рядом с моим бьется ее сердце.

Постепенно наши сердца стали едины и забились в едином ритме. Наше дыхание гармонизировалось и наполняло обе груди. Я никогда не испытывал ничего столь возвышающего и удовлетворительного. Я хотел полнее погрузиться в ее тело, чтобы мы стали единым целым.

Потом я пережил миг паники и беспомощности, когда понял, что ее ум завладевает моим. Я пытался помешать этому, но понял, что точно так же завладеваю ее умом. Она принимала мои воспоминания, а я ее. Между нами ничего не было упущено или забыто. Мы разделили существование, уходящее в далекое прошлое.

– Теперь я знаю, кто мой отец, – сказал я удивленно.

– Кто же? – спросила она.

Она знала ответ раньше, чем я дал его, услышал ее вопрос до того, как она его задала.

– Мениот, бог гнева и нравственности, – ответил я в божественной тишине, которую мы делили с ней.

– А кто твоя мать? – спросила Инана, и я нашел ответ в нашем едином сознании.

– Мою мать звали Селия, она была смертной. И умерла, давая мне жизнь.

– Ты полубог, Таита. Ты не совсем человек, но и не совсем бог. И хотя ты долгожитель, когда-нибудь ты умрешь. – Она плотнее и покровительственнее соединила мою душу со своей. – Этот день еще далек. Но, когда это произойдет, я буду рядом, чтобы защитить и поддержать тебя. А когда ты умрешь, я буду оплакивать тебя тысячу лет.

– А кто ты, Инана? Почему я так связан с тобой душой и телом? Кто твой отец?

– Мой отец Гиперион, бог света. Брат Мениота. Поэтому мы с тобой одной божественной крови, – прямо ответила она.

– Я слышал твой ответ до того, как ты ответила, – неслышно сказал я. – А твоя мать? Она была смертной или богиней?

– Моя мать Артемида, – ответила Инана.

– Артемида – богиня охоты и всех диких животных, – сказал я. – Она также девственная богиня и богиня девушек. Как девственница может быть твоей матерью?

– Ты должен знать, Таита, что у богов и полубогов все иначе. У богов все возможно. Мой отец Гиперион восстановил девственность моей матери через час после моего рождения. – Я улыбнулся очаровательной практичности решения ее отца и почувствовал, что Инана тоже улыбается. Затем она продолжила: – Но я девственница, как и моя мать, и по приказу Зевса, отца богов, всегда останусь девственницей. Это наказание мне за то, что я отвергла Зевса, своего деда, когда он попытался совокупиться со мной, совершив кровосмешение.