Божество пустыни
Шрифт:
На такой случай я надеваю на правое запястье особый браслет. К легкой цепочке подвешен маленький золотой диск, который я отполировал до зеркального блеска. В его отражении я могу, не поднимая головы, видеть все и всех перед собой и за собой. Таким образом я узнал много интересного, и не раз это средство позволяло мне избежать смерти.
Неожиданно в своем маленьком зеркале я увидел, как из теней на потолке опускается круглый черный занавес, точно такого же размера, как возвышение, на котором стоял трон. Он полностью скрыл и Верховного Миноса, и его мать.
Потом занавес поднялся так же быстро, как опустился; трон и помост были пусты. Верховный Минос и его мать исчезли. Лучшего представления я в жизни не видел.
Незримый барабанщик вновь начал дробь. По этому сигналу все подняли головы. Послышался удивленный гул и крики, полные страха и благоговения: мы поняли, что Верховный Минос и его мать исчезли. Я присоединился ко всем без указаний Торана. Полностью выразив свое изумление перед чудесной силой царя Крита, я поднялся рядом с Тораном и спросил:
– Полагаю, Верховный Минос назначил время и место брачной церемонии?
– Прошу прощения, вельможа Таита. Мне следовало бы объяснить это подробней. Я полагал, что ты понимаешь, что происходит. – Он выглядел искренне смущенным. – Ты только что стал свидетелем брачной церемонии.
Не помню, когда я в последний раз не мог найти слов, но наконец собрался с силами и хрипло сказал:
– Не понимаю, Торан. Я спрашивал о брачной церемонии египетских царевен.
– Это и была свадьба. Они теперь не царевны. Они минойские царицы. Мы с тобой осуществили то, к чему стремились.
Он взял меня под локоть, словно поддерживая. Я отвел его руку, по-прежнему глядя на него.
– Что будет теперь с моими девочками? – настаивал я.
– Женщины-воины уведут их в царский сераль.
Он кивком указал на телохранителей в зеленом.
– Я еще не готов их сопровождать, – возразил я. – Мне надо забрать вещи со «Священного быка».
– Мужчины не допускаются во дворец царских жен. Прости.
– Ты прекрасно знаешь, Торан, что я не вполне мужчина. Меня никогда не разлучали с моими девочками.
– Согласно минойскому закону ты мужчина, – возразил он.
– А как же эти? – спросил я, показывая на телохранителей в зеленом, которые поднимали моих царевен на ноги. – Разве они не мужчины – даже больше меня, Торан?
– Нет, Таита. Это женщины из племени мбелала. Из восточной Африки.
– Но у них нет грудей, – возразил я.
– По достижении половой зрелости им удаляют груди, чтобы они лучше владели мечом, но в нижней части они вполне женщины. Я тебе докажу.
Он повернулся к главной из воительниц и что-то резко сказал. Та послушно подняла одеяние и продемонстрировала женский срам.
– Можешь потрогать, если хочешь, господин. Но только если согласен ради этого пожертвовать рукой.
Женщина-воин положила руку на рукоять меча и улыбнулась, предлагая мне рискнуть. Я покачал головой и повернулся к Торану.
– Когда я снова смогу увидеть своих девочек?
В собственном голосе я услышал мольбу.
– Мне не хотелось бы отвечать на этот вопрос, потому что ответ – никогда, – отрезал Торан. – Кроме Верховного Миноса, ни один мужчина не увидит их лиц… пока они живы.
Теперь, оглядываясь назад – человек крепок задним умом! – я понимаю, что его последние слова были скрытым предостережением, но тогда я был так расстроен своей утратой, что не понял всего смысла его слов.
Четыре воительницы поставили царевен на ноги и увели. Локсис последовала за ними, но, оглянувшись, прошептала так тихо, что я не мог ее услышать, но прочел по губам:
– Я буду охранять их ценой собственной жизни.
Я больше не мог сдерживаться и двинулся вперед, чтобы помешать этому, но Торан схватил меня за руку и удержал.
– Ты безоружен, Таита. Эти воительницы – опытные убийцы. Они не знают милосердия.
Я стоял и смотрел, как они уходят. Я видел, что Беката плачет, дрожа под покрывалами всем телом. Техути, напротив, уходила в неведомое, как героиня.
В стене за троном неслышно открылась дверь. Я с болью и отчаянием смотрел, как они исчезают за ней.
Жизнь моя словно бы кончилась. Две девочки, которые многие годы были главной причиной моего существования, ушли от меня навсегда.
Посол Торан знал, как глубоко я привязан к своим подопечным и как тяжело переживаю потерю. Теперь он доказал, что стал мне истинным другом. Он взял на себя руководство моим пребыванием в минойском обществе. За дворцом нас ждала повозка. На ней мы по извилистой дороге уехали в большое поместье на склоне горы над Кноссом. Это поместье должно было стать египетским посольством, а я в нем – послом.
По дороге Торан болтал, пытаясь отвлечь меня, показывал любопытные особенности города под нами, в том числе командование флота и множество зданий правительства; отсюда Верховный Минос управлял своей большой империей.
– Наше правительство возглавляет государственный совет из десяти человек, назначенных самим Верховным Миносом. Их обязанности и ответственность охватывают все стороны существования нашего государства: от поклонения богу Кроносу, обязательного для всех, до выплаты налогов, которая не обязательна. – Торан усмехнулся своей шутке. – Остальные главные правительственные учреждения – управление флотом, торговлей и войском.
Я с усилием подавил боль утраты и сосредоточился на этих жизненно важных сведениях. Я даже смог принять участие в разговоре.