Божья коровка 2

Дроздов Анатолий Федорович

— Счас! — сказала Ольга. — Я, что, дура? — она чмокнула его в висок. — Накурился? А теперь — в постель! Я хочу заснуть в твоих объятиях. Чтобы ты ласкал меня, шептал красивые слова. Мне их столько никогда не говорили. Понял?

— Да, моя красавица! — он снял ее с колен и обнял. — Птичка моя нежная, заинька пушистая, звездочка приветная…

* * *

Домой со службы Нил Семенович вернулся поздно. В квартире никого не оказалось. Ковалев не удивился: Ольга, наверное, пошла в кино или в театр — их много гастролирует в столице. Пусть дочка отдыхает — заслужила. Возможно, празднует с друзьями свой

успех. Статья у Ольги вышла замечательной и привлекла всеобщее внимание. На службе Ковалева поздравляли сослуживцы и начальство, прочли и выразили одобрение. Такую тему подняла студентка! Как замечательно с нею справилась! Даже Суслов позвонил. Хоть член Политбюро и не руководит отделом пропаганды, отдав дела на откуп профильному секретарю ЦК, но прессе уделяет должное внимание, поэтому публикацию заметил. Ему, конечно, доложили, чья Ольга дочь. Член Политбюро не преминул хоть сдержанно, но похвалить сотрудника ЦК за правильное воспитание ребенка. «Таких бы нам побольше!», — так и сказал растроганному Ковалеву. Нил Семенович перескажет это Ольге, когда она придет, пускай порадуется.

Ковалев поужинал, прошел в свой кабинет, где занялся бумагами. Работы у заместителя заведующего отделом выше крыши, и разобраться с ней на службе он не успевает. Поэтому документы, не имеющие грифа, несет домой. Хотя секретные, порою, тоже. Для них есть в кабинете сейф с замком. Увлекшись, Нил Семенович забыл о времени. Спохватился, лишь когда часы пробили первый час.

«Странно, Ольга не пришла еще, — подумал Ковалев. — Или я не слышал? Нет, она бы заглянула поздороваться и пожелать спокойной ночи». Он встал и прошел в комнату дочери. Щелкнул выключателем. Ольги в комнате не оказалось, но Ковалев заметил на столе листок бумаги. Подошел и взял. Записка…

«Дорогой папулечка! Я уехала к Борису. Не скучай! Целую, Ольга».

Нил Семенович мешком осел на стул. Он сразу понял, к кому его студентка укатила в Минск. Значит, соврала ему, когда сказала: не страдает по Коровке. А, может, вовсе не страдала, и у нее с тем парнем вспыхнула любовь. На сердце стало тяжело и грустно. Любящий отец единственной дочери, он не заметил, как девочка подросла и завела себе мужчину…

Ковалев прошел на кухню, достал бутылку коньяка и выпил пару стопок, закусив их яблоком. Затем почистил зубы и лег в постель. Завтра разберется, сегодня поздно. К тому же Ольга, возможно, еще едет в поезде в столицу БССР…

Утром Нил Семенович еще до службы позвонил Коровке — по справке, назвав фамилию и имя с отчеством абонента в Минске.

— Алло? Я слушаю, — раздалось в наушнике.

— Борис Михайлович?

— Я, — ответил абонент.

— Здравствуйте. Беспокоит вас Нил Семенович Ковалев. Скажите, моя дочь сейчас у вас?

— Да, — подтвердил Коровка. — Но передать ей трубку не могу — принимает душ. Сказать: пускай перезвонит?

— Не нужно, — отказался Ковалев, помедлив. — Скажите мне, Борис Михайлович, что у вас с Ольгой?

— Любовь, Нил Семенович, — сообщил Коровка. — Большая, настоящая. Сегодня сделаю ей предложение руки и сердца. Заранее скажу, она согласна.

У Ковалева дух перехватило — как далеко у них зашло! Супруга будет недовольна: она Геннадия мечтала видеть зятем.

— У Ольги есть жених, — сказал растерянно.

— Сыночек заместителя министра иностранных дел? — спросил Коровка. — Мне Ольга говорила. Скотина и подлец. За то, что он с девчонкой сделал, рожу

в мясо разобью, когда поймаю. Мажор советский, охамевший негодяй.

— Нельзя так о говорить о незнакомом человеке, — заметил Ковалев.

— Достаточно рассказа Ольги, чтобы составить мнение о подлеце. При случае поинтересуйтесь у нее, почему она с Геннадием порвала. Хотя, боюсь, не скажет, постесняется.

Ковалева резанули по сердцу его слова. Отцу не скажет, значит, а ему все выложила?

— Не обижайтесь на меня, Борис Михайлович, но Ольге вы не пара.

— Потому, что вы большой начальник? — хмыкнул собеседник. — Скажите, Нил Семенович, вы работали при Сталине?

— Застал, — ответил осторожно Ковалев. — Но лично не встречался. Я был всего лишь журналистом областной газеты.

— Неважно, суть не в этом. У Сталина имелась дочь — единственная, горячо любимая. Как думаете, что сказал бы вождь, когда б узнал, что она влюбилась в простого парня из рабочих? Заявил бы, что он ей не пара? Сомневаюсь. Вождь был настоящим коммунистом и помнил, почему в семнадцатом году свершилась революция. Она провозгласила равенство всех граждан. И что сейчас мы видим? В СССР возникло новое дворянство — на этот раз с партийными билетами. Повздорил с сыном секретаря горкома партии — иди в тюрьму! Влюбился в дочку зам заведующего отделом ЦК КПСС — брысь с глаз отца! Вот будешь сыном заместителя министра иностранных дел, тогда и приходи. Так получается? Что с нами происходит, Нил Семенович? Почему растут барьеры между слоями общества? Продолжится такое — и страна развалится, как Российская империя в семнадцатом году. Неужели там, в ЦК КПСС, не видят этого?

От этой отповеди Ковалев немного охренел и не нашелся сразу, что ответить собеседнику. Тем более, что говорил тот правду. В ЦК КПСС приходят письма, в которых люди жалуются на произвол начальства на местах. И писем этих год от года больше. Их отправляют на рассмотрение в обкомы и горкомы, ЦК республик, но меры в отношении виновных там принимают неохотно. Нередко все на тормозах спускают. И люди пишут вновь… Не понимают, почему сигнал в ЦК им не помог. Для них Центральный комитет — последняя инстанция перед Богом, если в того верить…

— Вы поняли меня неправильно, — нашелся Нил Семенович. — Речь не о том, что вы когда-то были грузчиком. У нас женою дочь единственная, и мы, признаться, девочку разбаловали. Росла при домработнице. Готовить не умеет, квартиру убирать не рвется. Деньги не считает. Она привыкла к этой жизни. Сейчас ею движут чувства, а потом придет прозрение. Я не хочу, чтоб дочка, выйдя замуж, вскоре развелась.

— Не разведется, — сказал Борис. — Не беспокойтесь. Понадобится домработница, наймем.

— У вас есть на это деньги?

— На сберкнижке у меня сейчас двенадцать тысяч.

«Ого!» — подумал Ковалев. Столько не было и у него.

— Мне заплатили за изобретения, — объяснил Борис. — Но заработаю еще, не сомневайтесь. На тех же песнях — у меня их просят. Вы спросите, где мы будем жить? На ваши метры я не претендую. Свою полуторку сменяю на московскую квартиру. Придется доплатить, конечно, но деньги есть. Понадобится — в придачу дам машину. Ко мне Машеров приезжал с помощником, чтоб лично в деле разобраться. Пообещал помочь купить автомобиль, «Москвич-412». Так что я жених богатый — с квартирой и машиной, — Коровка засмеялся. — За Ольгу не волнуйтесь, Нил Семенович, не обижу. Нужда ей не грозит.