Бозон Хиггса
Шрифт:
Она, и верно, понимала, что не бывает, чтобы всё сразу приобрести. Да, понимала. Не на облаке же, а на твердой земле жила. Но — настроению не прикажешь. Белый домик под красной черепицей возле бассейна с аквамариновой водой — ну ничего же особенного, а вот — запал в душу.
А может, что-то еще — не только белый домик — встревожило Ольгу? Кто ж ее знает… Женщин разве можно понять?..
К вечеру похолодало. Пообедав в гостиничном ресторане, сидели у себя в номере, смотрели по ТВ бракосочетание инфанты Елены с молодым аристократом Хайме де Малцинаром (кажется, так).
Как будто оперу показывали из давнишней испанской жизни.
— Джаник, я хочу в Севилью, — сказала Ольга.
— У нас заказан на двадцать второе отель в этой, как её… в Марбелье.
— Хотя бы на один день. Севилья же недалеко. Успеем до двадцать второго.
— Ладно, — сказал Джамиль. — Позвони в рецепцию, спроси, как ходят автобусы в том направлении.
Ольга тут же позвонила и узнала: очень просто, надо в Travel agency купить экскурсию в Севилью, только и всего.
И утром, после завтрака, Джамиль отправился в Travel agency. А Ольга принялась мыть голову, потом просушила феном. Только вышла из ванной в цветастом японском халатике, с копной пышно распущенных после мытья волос, как в дверь постучали.
Вошел Олег, улыбаясь широко и, как показалось Ольге, несколько виновато. На нем сегодня не майка и не пестрые бермуды (в таком виде могли бы и не пустить в приличный отель), а джинсы и распахнутая на груди голубая рубашка.
— Holla, Оля, — сказал он, шагнув в комнату. — Вы вчера отказались от таймшера…
— Не отказались, а решили подумать.
— Да? Катя сказала, что отказались, и я подумал, что вы сегодня уедете, и вот зашел попрощаться. Портье дал номер вашей комнаты.
— Садись, Олег. — Ольга кивнула на кресло у низкого столика и сама села в кресло напротив. — Не кури, пожалуйста. Мы пока не уезжаем. Вот только в Севилью хотим. Джан пошел покупать билеты.
— Севилья — это чудо. Надо бы вам и в Гранаду съездить, посмотреть Альгамбру.
— Гранада — это чудо, — поддразнила его Ольга.
— Совершенно верно. Мир полон чудес.
Они помолчали, глядя друг на друга.
— Оля, — сказал Олег, понизив голос. — Милая Оля, я очень перед тобой виноват…
— Нисколько не виноват. — Ее голос прозвучал резковато.
— Знаю, ты уязвлена тем, что я исчез надолго… не объяснил, не объяснился…
— Не нуждаюсь ни в каких объяснениях.
— Оля, не надо так… непримиримо… Понимаешь, когда я прилетел в Индию, меня будто захватил поток…
— Тебя захватила твоя Чару.
— Поток разнообразной жизни. Можно сказать — я услышал, как течет сама История.
— История и у нас течет, не только в Индии.
— Это верно. Но когда с московских
— Ах, Олег… твои вечные фантазии… — с потаенным вздохом сказала она. — Понять мир! Просто не умеешь жить как все.
— Оля, прости меня!
— Тебя вечно заносит. Не замечаешь, что своими поступками причиняешь боль. Вот и Катя вчера… Заморочил голову бедной девочке…
— Прости, прости! — Олег вдруг пал на колени и обнял ее ноги. — Умоляю тебя, прости!
— Встань сейчас же! — крикнула она.
И тут распахнулась дверь, вошел Джамиль. Остановился на миг. Лицо его, обрамленное черными бакенбардами, потемнело. Не глядя на поднявшегося с колен Олега, он прошел к окну, бросив на ходу Ольге:
— Я оплатил экскурсию в Севилью. Завтра в девять.
Возникло трудное молчание.
— Сильный ветер сегодня, — сказал Джамиль.
Олег вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет, сунул ее обратно. Он как-то ссутулился больше обычного, словно стремясь стать малозаметным.
— Понимаю, должен уйти… — Он вздохнул. — Оля тебе подтвердит: я просто просил прощения.
Ольга сидела молча, подперев щеку ладонью. На ее гладком лбу прорезалась между бровей складочка.
— Я, как всегда, во всем виноват. — Олег опустил голову. — Простите. Всего вам хорошего.
Он шагнул было к двери, но тут Джамиль сказал резко:
— Очень хочу набить тебе морду.
— Ну, набей… если сможешь…
— Перестаньте! — властно сказала Ольга. — Уходи, Олег.
— Я тебя ненавижу, — сказал Джамиль, медленно двинувшись к Олегу. — Ни одному слову не верю, клянусь. Взлетел над побережьем! Прогуливал китайских собак! Сплошное вранье!
— Это дело твое — верить или нет. — Олег сощурил узко посаженные синие глаза. — Джамиль, не советую лезть в драку, — быстро добавил, уловив его угрожающее движение. — Я занимался карате.
— Чем еще занимался? — Джамиля было не узнать: лицо будто затвердело, баки топорщились. — Циновки плёл? Баб соблазнял?
— Ты живешь во времени, — сдержанно ответил Олег, — и я живу во времени. Только мы по-разному понимаем…
— Что? — выкрикнул Джамиль. — Что понимаем по-разному? Ты вообще ничего понимать не хочешь. Ты… ты девиант!
— Девиант? Ах, ну да, девиация… То есть отклонение… А ты чем занят, Джамиль? Ты, физик, занят наукой? Черта с два. Харчевню открыл, шашлыки жаришь. Нувориш!
— Новый русский, да? Ну и пусть! А ты кто? Новейший русский? Ошалел оттого, что свобода теперь, слинял за границу…
— Прекратите! — заорала Ольга, ладонями сжав виски. — Заткнитесь оба! — Ее голос сорвался в визг.
— Всё, всё, умолкаю. — Олег пошел к двери. — Только учти, — бросил Джамилю, — ты не Штольц, я не Обломов. Оля, прости! И прощай.
3
— А денёк-то сегодня хорош, — сказал Аффонсо, задрав к небу клочковатую желтую бороденку, отросшую за время плавания.