Бозон Хиггса
Шрифт:
— Потому что ты — мой друг, — я, усмехнувшись, вернул Призраку его же фразу.
— Друг… Несмотря на то, что я с самого начала за тобой шпионил?
На этот вопрос я отвечать не стал. Терпеть не могу тупые вопросы. Сам вопрос задал — ещё тупее.
— Но зачем это всё надо было — со мной знакомиться? Из-за Подполья? Но тогда я никакого Подполья и не знал вовсе…
— Да на фиг кому твоё Подполье вообще сдалось! Это только ты с горящими глазами бегаешь: «Мировая Революция, Мировая Революция!» А всем остальным на это вообще плевать! Думаешь, Контору
— Ты говори, да не заговаривайся! — Я почувствовал, что снова начинаю заводиться.
— Я-то как раз знаю, что говорю! — Призрак тоже взвинтил тон. — Наш мир в гораздо большей заднице, чем ты думаешь! Его уже не изменить, потому что он не хочет меняться! Никакие «Революции» тут не помогут! А все эти ваши революционные игры — те же «Шоу Протеста», только в реальности. В такую белиберду только ты можешь верить!
— Зачем же я тогда твоему папаше сдался? — спросил я, решив пропустить мимо ушей и «белиберду» и «революционные игры». Об этом сейчас лучше вообще не думать…
— Ты об этом меня спрашиваешь?! Думаешь, я — кто? Ведущий агент Конторы? Я просто делал то, о чём меня просил человек, которого любила моя мама! Я просто хотел жить так, как мы жили. Все вместе, в Опере, в метро, с фильмами, книгами… Мне вообще нет дела до настоящего! Я думал, ты можешь это понять. Ты единственный, кто меня понимал! А ты… Черт! — Призрак лупанул кулаком по земле. Потом сказал уже спокойнее: — И с Марсианином этим вас намеренно свели. Отец говорил, что это должно вывести оба проекта на завершающую стадию. Велел мне о каждом вашем шаге докладывать. Знаешь, я его нафиг хотел послать. И послал бы. Если бы ты не был таким идиотом!
— Это ты идиот, Призрак… — сказал я устало. — Просто идиот. Что же нам теперь делать?
— Уже ничего, Джокер. Поговорил со мной напоследок — и на том спасибо. Теперь пусть Виски свои проекты завершает. А мне уже всё равно.
Я вскочил как ошпаренный.
— Ты хочешь сказать…
— Ага. Тю-тю твой Марсианин!
Я даже не стал тратить время, чтоб ему ещё раз по морде съездить. Бросился вперед, к церкви, открывая все закрытые на время встречи каналы связи.
«Джокер, где ты? У нас проблемы, мы уходим! Где…» — Сообщение от Зубастика обрывалось на полуфразе.
Канал Пончика молчал. Марсианина я вообще не чувствовал.
— Это бесполезно, Джокер! — услышал я голос Призрака. И тут же почувствовал, как боль пронзила правое плечо. И в тот же момент тело перестало меня слушаться. Ноги обмякли, и я повалился в колючие кусты.
А Призрак подходил ко мне, с искаженным от ненависти лицом и парализатором в руках.
— Я же сказал — всё кончено! Ты был моим другом, Джокер! И я хотел тебя спасти, как мог, хотел… Но ты сам напросился! Ты меня предал! И я тебя не прощу!
Заорать бы на него, да язык не слушался. Вообще ничего не слушалось, только мозги работали — и тот и другой. А канал личной связи с Призраком был заблокирован с его стороны.
— О,
— Джокер, Призрак, вы здесь? — раздался крик Зубастика. — Давайте быстрее отсюда!
Я увидел, как Призрак поднимает трубку парализатора.
«Ты был моим другом, Призрак. Моим лучшим другом, — послал я сообщение в никуда. — И я не позволю тебе стать совсем предателем!»
И я вломился в его кибер-мозг напрямую, пробивая защиту, перехватывая управление над двигательным центром, заставляя опустить оружие… Из последних сил.
А дальше реальность опять зависла.
Третья перезагрузка за сутки с небольшим — это уже слишком. Черт, как только мой мозг совсем не накрылся? Знают эти марсиане толк в кибер-мозгах. Только мне от этого не легче.
— Ну как, пришёл в себя?
От звука этого бархатного и проникновенного голоса я вздрогнул. Ну конечно, это он — Виски Фью, кому тут ещё быть. Значит, не убила его Трынделка? А с ней что? И с Кэшем? Что с Кэшем?!
Я попытался повернуть голову на звук его голоса, но получилось плохо. Тело всё еще было в оковах парализатора, но язык, хоть и с трудом, ворочался. Виски сам вполз в кадр моего восприятия, навис надо мной, а потом пнул в живот изо всех сил. Оу! Больно, черт! Хотя я сейчас и на более сильный удар согласился бы… Да на что угодно бы согласился, лишь бы вся предыдущая ночь оказалась сном…
Пока я на полу корчился, Виски присел рядом, на табуреточку.
— Прошу прощения за неудобства… Но это тебе, сволочь, за моего сына! — сказал он, оскалив белоснежные зубы. — А теперь предлагаю поговорить конструктивно. Я ослаблю путы парализатора. Если ты пообещаешь вести себя разумно, то я…
— Да пошёл ты… — выдавил я. — Что с Призраком?
— Что? — Виски удивленно поднял бровь. — А что бывает с тем, кому отформатировали мозг? Сейчас он в Центральном Госпитале… Часть данных, возможно, будет восстановлена, но прежним он уже не будет…
Я не шелохнулся. Даже если бы шевелиться мог — всё равно неподвижным остался. Потому что внутри всё застыло. Только вспомнил парнишку в красном плаще и с длинной пикой на сцене Оперы. «Тореадор, смелее в бой. Тореадор! Тореадор!» Нет его больше — того, кого я знал. Того, кто знал меня. А может, он именно этого и хотел, когда обездвижил меня, но оставил функционирующим мой мозг? Или я просто ищу себе оправдание?
Виски Фью посмотрел на меня с сожалением.
— Я не виню тебя… Вижу — ты действительно сожалеешь, и знаю — ты действовал из лучших побуждений. Но! В своих действиях ты основывался на ложной информации. Это и привело к трагедии… Я хочу дать тебе возможность исправить ошибку. Моему сыну уже не помочь, но ты можешь спасти того, кого вы зовёте Марсианином. Ты же не хочешь, чтобы он погиб?
— Вашими стараниями? — выплюнул я слова через силу.
Он тяжело вздохнул, хотел привычным пижонским жестом волосы поправить, но, шевельнув рукой, поморщился.