БП
Шрифт:
– Ты кто таков?
– Санитар Царскосельского военно-санитарного поезда № 143 Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны рядовой Есенин! – Негромко, но бодро рапортует «душа и гордость земли Русской».
Оп-па! Значит, я не ошибся! И пусть думают, что хотят про мое поведение, хотя, монументально застывшему лакею это все – до одного места!..
– Здравствуйте, Сергей Александрович! Весьма рад познакомиться с… очень одаренным и талантливым поэтом. – Протягиваю руку, которую он на автопилоте пожимает. – Штабс-капитан Гуров, к Вашим
Дверь опять открывается, и мы едва успеваем вытянуться во-фрунт. В Приемную величественно заходит высокая стройная дама, знакомая мне только по фотографиям… Императрица Александра Федоровна… За ней появляются четыре девицы, двух из которых я уже знаю, – Ольга и Мария Николаевны. Значит, та, что постарше – Татьяна, а самая младшая, с озорными, несмотря на торжественность момента, глазами, – Анастасия. И замыкает процессию еще одна дама с чопорным выражением лица. На котором проскакивает тень недовольства, когда Ольга Николаевна, ломая церемонию, обращается к Императрице:
– МамА, вот тот самый офицер, который спас меня!..
Из положения «Смирно» вытягиваюсь в «Еще смирнее» и рапортую:
– Здравия желаю, Ваше Императорское Величество! Штабс-капитан Гуров!..
Императрица, слегка наклонив голову, пару секунд внимательно смотрит на меня, затем отвечает с почти незаметным акцентом:
– Здравствуйте, господин штабс-капитан. Насколько я знаю, у Вас – двойная фамилия, не так ли?..
– Так точно, Ваше Величество, виноват! Штабс-капитан Гуров-Томский! – Блин, накосячил от волнения, чувствую, как краснею аж до помидорного цвета. – Прошу извинить! Еще не привык!
Александра Федоровна вежливо улыбается, давая понять, что объяснения приняты и прощение заслужено. Ольга Николаевна тем временем снова берет инициативу в свои руки, не обращая внимания на нахмуренные брови сопровождающей дамы:
– Мои сестры, Великие княжны Татьяна и Анастасия!
Доворот в сторону девушек, щелчок каблуками, одновременный короткий поклон-кивок головой…
– Ваши Высочества! Штабс-капитан Гуров-Томский!
Татьяна спокойно и как-то по-домашнему улыбается в ответ, а Анастасия озорно приседает в книксене. Строгая дама оказывается обер-гофмейстериной Елизаветой Алексеевной Нарышкиной. Поворот обратно к императрице, ждем дальнейших указаний…
– Денис Анатольевич, я бесконечно благодарна Вам за спасение дочери! – Видно, что Александра Федоровна тщательно пытается скрыть свое волнение под официальными интонациями светского разговора. – Вы вырвали ее из рук бесчестных негодяев и лично задержали погоню, давая возможность спастись моей девочке! Его превосходительство генерал Келлер, проводивший расследование этого… инцидента, подробно рассказал, как Вы сражались! В знак моей признательности прошу принять эти подарки!
Её Величество протягивает мне на небольшом серебряном подносике две открытых коробочки, обтянутых кожей, с лежащим внутри наручными часами и вороненым портсигаром, украшенным в верхнем углу серебряным гербом…
– Я не зря уточнила Вашу полную фамилию, потому, что попросила Гербовое отделение Сената ускорить решение Вашего вопроса. – Александра Федоровна протягивает мне красную сафьяновую папку, переданную ей Нарышкиной. – Здесь диплом о присвоении Вам фамильного герба Гуровых-Томских.
Разглядывать подарки считалось моветоном во все времена, поэтому, пока все убираем и быстренько обдумываем благодарственную речь. Которая получается очень короткой:
– Служу Престолу и Отечеству! Премного благодарен, Ваше Величество!
В разговор снова вступает Ольга Николаевна. Маминого опыта и выдержки пока у нее нет, поэтому немного смущена и слегка запинается:
– Господин штабс-капитан, поскольку я являюсь шефом Вашего батальона… Я знаю, что офицерам разрешено заменять шашки кортиками… Прошу принять от меня…
В ее руках, переданный той же Нарышкиной, появляется кортик. Возле позолоченной гарды с надписью «За храбрость» прикреплен на щитке малиновый анненский крестик, черная граненая рукоять заканчивается миниатюрным белым Георгием на торце наконечника… Темляк завязан на гарде изящным узлом и заканчивается свисающей кистью…
– Принцесса и рыцарь… С гербом и мечом… Почти, как у Шиллера… – В тишине улавливаю насмешливый шепот Анастасии. – Как это романтично…
Краем глаза замечаю сердито сверкнувшие глаза Александры Федоровны, Ольга еще больше заливается смущенным румянцем… А что, это – идея! Спасибо вам, юное создание, изнеможденное пубертатным периодом, за подсказку!..
– Ваше Высочество! Готов принести клятву верности! – Опускаюсь на колено, склоняю голову… Великая княжна с секундной заминкой поняв смысл сказанного, принимает условия игры и касается клинком моего плеча…
– Свою верность Вы уже доказали. Господин штабс-капитан, я посвящаю Вас в рыцари!..
Встаю, принимаю из рук Ольги Николаевны кортик, уже вдетый в ножны, пристегиваю к ремню. И случайно ловлю взгляд Её Величества, только императорского в этот момент в нем очень мало. Во взгляде видно сомнение матери, пока не решившей, насколько все происходящее является игрой, а насколько правдой, и как это в случае чего сможет помочь ее дочери. И еще истеричную напряженность слабой женщины, придавленной тяжелым бременем Власти. Но мгновение проходит, и я снова вижу императрицу Александру Федоровну…
– А это – поэт Сергей Александрович Есенин! – Пятнадцатилетнее чудо по имени Анастасия Николаевна нетерпеливо пытается завладеть всеобщим вниманием. – Мы были на концерте в лазарете, он там читал свои стихи! Они такие замечательные!..
– Да, я помню, ты прожужжала мне все уши, чтобы пригласить его на чай. – Императрица улыбается, но глаза остаются все еще строгими и непроницаемыми. – Однако, не будем медлить…
Нам, как гостям, стараниями мадам Нарышкиной достаются места в торце стола напротив Александры Федоровны. В комнате, едва все расселись за столом, появляются четыре важных дядьки в ливреях, которые отточенными движениями разливают какой-то особо ароматный чай по чашкам, а потом, отойдя на три шага назад, застывают в готовности выполнить любое пожелание…