БП
Шрифт:
– Судя по тому, братцы, что вы рассказали, там находится германский артиллерийский парк. – Видя непонимание в глазах слушавших, Волгин объясняет. – Это такой большой склад, где хранятся запасные стволы к орудиям, снаряды, в общем, все необходимое для снабжения, обслуживания и ремонта пушек.
– Это скока ж там добра лежит-то. Вот бы рвануть все к… нахрен. – Выпустив облачко махорочного дыма мечтательно произносит один из командиров «пятерок».
– Ага! Тама охраны тож немало будет. – Вступает в разговор один из разведчиков. – Мы с Тимофеем не меньше двух взводов колбасников насчитали. Тут с умом делать надо-ть…
Казаки, сидевшие вокруг костерка, обсуждали
– Вашбродь, Вы, говорят, в конной артиллерии служили? Из германской пушки стрелять смогете?..
Замешкавшийся Волгин не смог сразу взять в толк к чему тот клонит. А когда догадка молнией мелькнула в мозгу, он поразился простоте решения, казалось бы, почти неразрешимой задачи. И с каким-то радостным воодушевлением ответил:
– Конечно, это не трудно! Только вам, казаки, придется за орудийный расчет поработать. Я потом скажу кому что делать… А для начала нужно эту пушку где-то найти.
– Ну, придется, – так придется. Не развалимся. – Вахмистр весело и азартно улыбнулся и тут же отправил две группы на поиски подходящей жертвы…
Едва краешек неба на востоке начал светлеть, отряд снялся с места и направился к биваку германской батареи, остановившейся на ночевку в трех верстах от лагеря. Через час с небольшим по сигналу, имитирующему крик какой-то птицы, началось «веселье». Штабс-капитан вместе с группой подрыва сразу очутился возле 77-миллиметровых пушек. Осмотрев одну из них и проверив стоявший рядом зарядный ящик на наличие в нем фугасов, он стал помогать специально выделенным бойцам запрягать коней, пасшихся неподалеку. Казаки, чуть ли не с детства умевшие обращаться с любыми лошадьми, справились очень быстро. Не прошло и десяти минут, как орудие в походном положении стояло на дороге. Неподалеку грохнуло шесть взрывов, – казаки рванули накатники и казенники остальных пушек, личный состав батареи уже, наверное, прибыл на конечную станцию своего последнего пути.
Еще три минуты, и весь отряд в сборе. Упряжка покатила по дороге, справа и слева по бокам неслышно бежали группы прикрытия, готовые в любой момент огрызнуться огнем. На безлюдной развилке отряд свернул направо, мимо пустой будки к обнаруженному артскладу. Штабс-капитан даже и не знал, то ли солдат выставляли только днем для указания дороги, то ли они, уже бездыханные, валяются в придорожных кустах. Да его, признаться, это не сильно заботило. Все мысли были о предстоящей стрельбе. Взрывы наверняка были слышны здесь, так что охрана будет начеку. А это значит, что стрелять придется с дистанции в полторы-две версты. В заряднике шестнадцать снарядов, хватит по любому, но Волгину почему-то хотелось попасть первым же снарядом, и тем самым подтвердить свое мастерство. Не просто же так в нагрудном кармане лежит портсигар с надписью «За отличные стрельбы в присутствии Его Величества».
Подходящее место нашлось быстро, на опушке ельника. Пушку привели в боевое положение, часть казаков залегла в охранении, с штабс-капитаном остались всего лишь несколько человек, назначенных в помощь. В рассветной дымке уже ясно просматривались контуры вала, окружавшего склад. Волгин приник к прицелу. Расстояние он определил на глазок, опытному артиллеристу это нетрудно. Дал команду «Заряжай!», проконтролировал все действия, затем еще раз проверил наводку. Вроде, все правильно… Мысленно произнеся «Господи, помоги!», штабс-капитан дернул шнур. Выстрел, несмотря на его ожидание, был оглушительно громким. Но он тут же заглушился звуком разрыва. Есть попадание! Дослать еще снаряд, проверить прицел, и – «Огонь!»… И снова… И снова… Германские пулеметы попытались достать их огнем на пределе дистанции, но двое снайперов-сибиряков, заранее подобравшихся к ним поближе, парой выстрелов заставили их замолчать. Кинувшихся было в атаку германцев остановили четыре мадсена.
Четвертый выстрел оказался особенно удачным, сразу после него в небо поднялся гигантский разрыв, земля под ногами вздрогнула, двое казаков даже не смогли устоять на ногах от упругой волны воздуха, докатившейся спустя мгновения. Теперь корректировке прицела помогало зарево разгорающегося пожара. Выпустив еще десяток снарядов, Волгин махнул рукой бойцам, стоявшим наготове с подрывными шашками. Те быстро прикрепили заряды, подожгли шнуры и весь «расчет» со всех ног кинулся в спасительный лес. А за спиной все еще грохотали и грохотали взрывы. Добежав до условленного места сбора, штабс-капитан с бойцами залегли в ожидании остальных. Дыхание постепенно восстановилось, кровь больше не стучала в висках. Казак, лежавший рядом, вдруг повернулся к Волгину и, широко улыбаясь щербатым ртом, выдал:
– А здорово Вы их, Вашбродь! Изуродовали, как Бог черепаху! – И, видя недоумение на лице офицера, подмигнул и продолжил. – Командир как-то сказал так, а мы переняли. Теперича и Вы привыкайте!..
Почему-то штабс-капитану Волгину эти слова простого казака показались такой же ценной наградой, как и портсигар, лежавший до сих пор нетронутым в кармане кителя…
Ну, что ж, в Ловиче мы повеселились, пора и честь знать. Теперь пойдем в гости в Скерневицы. Осмотрим достопримечательности, попробуем их на прочность. Может, еще какую пакость гансам сотворим. По моим прикидкам, сейчас через эту станцию идет основной грузопоток, – все-таки две колеи…
А немцы-то уже прочухались. Что, при их знаменитом «орднунге», и не удивительно. К самой станции – не подобраться, куда ни плюнь, часовые торчат и патрули бегают. Мост в трех верстах охраняется точно также. Даже пулеметные гнезда оборудованы, причем, с той и другой стороны. И, что самое интересное, – кажется, за нас решили взяться всерьез. Хорошо, что сам решил сходить понаблюдать за мостиком, и дважды хорошо, что поосторожничал, и не полез в рощу, стоявшую почти рядом с ним, остался в лесу. Видимость и так неплохая, а риску меньше.
Едва рассвело, у рощицы останавливается грузовик, и из него выпрыгивают зеленые человечки. Не в том смысле, что инопланетяне высадились, или глюки у меня начались. Гансы, только в зеленых мундирах вместо «фельдграу». Я так понимаю, – егеря. Вопрос в том, что они здесь делают? Профилактику проводят, или конкретно по нашу душу явились? Интересненько! А вот мы отползем сейчас тихонечко в сторонку, да и посмотрим за ними.
Гриндойчи, ну, в смысле, егеря тем временем быстро, без суеты построились в цепь, и по взмаху руки офицера начали прочесывать рощу. Это что же, они за нами охотиться будут?.. М-да, похоже, задачка-то усложняется. Иметь на хвосте такую свору – удовольствие не из приятных. Надо что-то срочно придумывать… И уходить отсюда от греха подальше. Они ведь на этой рощице не остановятся. Оставляю одного наблюдателя подальше отсюда, чтобы гансы его не срисовали, сам несусь в лагерь.