Брачная ночь
Шрифт:
– Простите, миссис Хокинс, – говорит Джейн. – Краска еще не совсем высохла. Зато мы получили огромное удовольствие, пока собирали эту модель. Правда, Джошуа?
– Здравствуйте, миссис Фиппс, – приветливо кивает мне учительница. – Как отдохнули?
Миссис Фиппс… Каждый раз, когда ко мне обращаются подобным образом, у меня начинают ныть зубы. О моем разводе классная руководительница Ноя знает, но школьная администрация пока не в курсе, что я решила взять прежнюю фамилию и снова стать мисс Грейвени. И сообщать об этом я не спешу. Это может породить ненужные проблемы, к тому же мне не хочется расстраивать
Надо было дать Ною свою фамилию, когда он родился, думаю я. Специально на случай развода… Увы, тогда я, конечно, об этом не думала. Как говорится, и в мыслях не держала.
– Мама, а ты привезла мой воздушный шар? – с беспокойством спрашивает Ной. – Он у тебя в машине, да?..
Я смотрю на него и ничего не понимаю. Какой еще шар?
– Ной сказал, что будет делать воздушный шар, – поясняет миссис Хокинс. – Превосходная идея… – Она с улыбкой поворачивается к нам. Ей уже за шестьдесят, и она ходит только в строгом брючном костюме. Неторопливая, спокойная, рассудительная, мисс Хокинс мне очень нравится, хотя рядом с ней я порой чувствую себя суетливой, что-то бессвязно бормочущей пациенткой клиники для больных с острыми нервными расстройствами.
– Вы, конечно, его привезли?
Я неопределенно пожимаю плечами. Разве я похожа на человека, который держит в руках воздушный шар?
– Он сейчас не у меня, – слышу я свой собственный голос. – То есть…
– А-а… – улыбка миссис Хокинс меркнет. – Но я надеюсь, вы успеете привезти его сегодня, миссис Фиппс? Дело в том, что мы планируем выставку детских работ, и нам нужно правильно разместить все экспонаты.
– Безусловно, – я киваю и одаряю миссис Хокинс ослепительной улыбкой. – Мне нужно только… подправить кое-какие мелочи. Но сначала я хотела бы посоветоваться с Ноем. Вы позволите?.. – Я оттаскиваю сына в сторону и наклоняюсь к самому его уху.
– О каком воздушном шарике речь, дорогой?
– Не о шарике. О шаре. Это мой проект, – объясняет Ной с таким видом, словно я спрашиваю его о совершенно очевидных вещах. – Шар, который наполняют горячим воздухом, чтобы путешествовать. А внизу корзина… Мы должны были принести наши проекты сегодня.
– Понятно! – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал весело и беззаботно, но мне это нелегко дается. Очень нелегко. – Я просто не знала, что ты должен сделать… проект. Ты мне ничего не говорил.
– Я забыл, – улыбается. – Но про это было написано в записке.
– В какой записке? И где она теперь?
– Папа положил ее в вазу, где апельсины.
Я испытываю острый приступ бешенства. Твою мать!.. Я так и знала!
– Все понятно, – повторяю я, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не зарычать. – Папа ничего мне не сказал про проект. Очень жаль!
– Мы обсуждали, что нам лучше сделать, и папа сказал – давай сделаем много… многольфер, – в глазах Ноя вспыхивают оживленные огоньки. – Он сказал: мы возьмем воздушный шарик, покроем его папье-маше и раскрасим, потом сделаем корзинку и посадим в нее фигурки людей. И привяжем к шару веревками. А вместо пассажиров можно посадить в корзину Бэтмена – это я придумал! – Его щечки покрываются взволнованным румянцем. – Сам придумал, мама!.. Папа обещал, что все сделает. Ты привезла мой многольфер? Он в машине?
– Я сейчас… проверю. – Улыбка не сходит с моего лица, но скулы сводит от ярости. – Поиграй немного на горке, а я посмотрю… – Я подталкиваю сына к игровой площадке, а сама выхватываю телефон и нажимаю кнопку быстрого набора номера Дэниела.
– Дэниел Фиппс слу…
– Это Флисс, – перебиваю я. – Хочешь, я угадаю, где ты? Ты сейчас, наверное, мчишься в школу, чтобы успеть привезти сыну шар из папье-маше с Бэтменом в корзинке, правда?
Следует долгая пауза, во время которой я мысленно обзываю Дэниела самыми страшными словами, какие только знаю.
– О, черт! – говорит он наконец. – Извини. Я совершенно забыл.
Но в его голосе я не слышу ни озабоченности, ни раскаяния, и мне хочется его убить.
– «Извини» – это все, что ты можешь сказать? Как ты мог поступить так с собственным сыном?! Это нечестно, несправедливо и безответственно по отношению к нему, да и ко мне тоже…
– Флисс, успокойся! Ну, подумаешь, какой-то школьный проект!..
– Он не «какой-то». Для Ноя он значит очень много, а ты… ты… – Я не нахожу слов и умолкаю. Бесполезно, Дэниел все равно не поймет. Никогда не поймет. Бессмысленно что-то ему объяснять, лучше поберечь силы, коль скоро я оказалась предоставлена самой себе.
– Ладно, Дэниел. Пока. Я как-нибудь разберусь.
Я даю отбой, прежде чем мой бывший успевает что-то сказать. На смену бессильной ярости приходит решимость сделать все, чтобы не подвести Ноя. Чтобы он получил свой воздушный шар. Я могу. Я сделаю это, чего бы мне это ни стоило.
Я бросаюсь к машине, отпираю дверцы и лезу в свой кейс. Там среди рабочих бумаг у меня завалялся плотный подарочный пакет, оставшийся от какого-то званого обеда. Это будет корзина… цвет как раз подходящий. Шнурки из кроссовок, в которых я хожу на фитнес, сойдут вместо веревок. Я хватаю ручку, лист бумаги и машу Ною рукой.
– Я сейчас закончу наш воздушный шар, – говорю я, – а ты пока нарисуй Бэтмена, чтобы посадить в корзину, хорошо?
Ной садится на переднее сиденье и, высунув язык, принимается сосредоточенно рисовать, а я выдергиваю из кроссовок шнурки. От грязи они давно стали коричневыми, как самые настоящие манильские канаты, но меня это не смущает. Напротив, я только рада, что они уже не похожи на шнурки для обуви. В перчаточнице у меня есть моток липкой ленты – то, что надо, чтобы прикрепить веревки к корзине. Что касается самого шара…
Интересно, что тут можно придумать? Я, черт возьми, не разъезжаю по городу с полным багажником воздушных шаров! А что, если?..
Нет. Ни в коем случае. Это будет…
Но какие у меня варианты?
Минут пять спустя я уже иду к учительнице, держа в руках готовый проект. Другие матери, которые стоят вокруг миссис Хокинс, замолкают одна за другой. У меня такое ощущение, что не только они, но и все, кто собрался в школьном дворе, смотрят сейчас на меня.
– Вот Бэтмен! – с гордостью говорит Ной, показывая на фигурку в корзине. – Я сам его нарисовал.