Брачная ночь
Шрифт:
В течение нескольких секунд мы молча созерцаем старую фотографию в рамочке. Лотти в до неприличия коротенькой юбочке с рюшами и в лифчике от бикини сидит на качелях. За ухом у нее цветок. На фотографии она выглядит очень худой, молодой, совершенно беззаботной. На заднем плане угадывается беленая стена какого-то здания. Очевидно, это и есть пансион.
– Вот, – медленно говорит Ричард. – Она много рассказывала мне про свои каникулы на Иконосе, но ни разу даже не упомянула о парне по имени Бен. Ни разу!
– Что ж… – раздумчиво отвечаю я. – Возможно, она не считала это возможным. По ряду причин.
– Понимаю. – Ричард с тяжелым вздохом опускается в кресло. Его лицо неподвижно и мрачно как у человека, который почти примирился с поражением… почти, но еще не до конца.
– Читай дальше, – требует он.
Я наскоро просматриваю несколько абзацев.
– В общем, они впервые увидели друг друга на пляже. Потом была какая-то вечеринка, они познакомились и, гм-м… поладили, – сообщаю я.
– Не надо реферировать, – говорит Ричард. – Читай!!!
– Ты уверен, что это… хорошая идея? – осторожно уточняю я.
– Читай, – повторяет он устало. – Хуже все равно уже не будет.
– О’кей, – кротко говорю я и, набрав в грудь побольше воздуха, читаю первый попавшийся абзац:
– «Утром наблюдала, как Бен катается на водных лыжах. У него здорово получается. Он вообще очень ловкий и сильный и много чего умеет. Например, Бен просто божественно играет на губной гармошке! А еще у него очень красивый загар.
Во второй половине дня мы уплыли на лодке в нашу бухту и несколько часов занимались сексом. Похоже, у меня на теле вовсе не будет белых следов от трусиков и лифчика, ха-ха! Купила на вечер несколько ароматических свечей и массажный крем. Я хочу только одного: быть с Беном и заниматься с ним сексом. Мне даже кажется, что, даже если мы расстанемся, я никогда, никогда не буду никого любить так сильно, как его!»…
На этом месте я смущенно замолкаю.
– Лотти меня просто убьет, если узнает, – говорю я.
Ричард не отвечает. Он сидит, спрятав лицо в ладонях, и вся его согбенная фигура выражает крайнюю степень отчаяния. Наконец он поднимает на меня взгляд, и я вижу, как глубоко он ранен.
– Это было пятнадцать лет назад, – бормочу я. – Лотти тогда была совсем девчонкой. Именно такие вещи обычно и пишешь в своем дневнике, когда тебе восемнадцать.
– Как ты думаешь… – Каждое слово дается Ричарду с огромным трудом. – Как ты думаешь, Лотти писала что-то подобное обо мне?
У меня в голове звучит отчетливый сигнал тревоги. Нет, думаю я. Ни в коем случае, Флисс!.. Даже смотреть не буду.
– Понятия не имею… – Я поспешно захлопываю тетрадь. – Ваши с ней отношения – это… другое. Когда человек вырастает, все меняется. Секс становится другим, любовь становится другой… Целлюлит опять же…
Я пытаюсь шуткой разрядить напряжение, но Ричард не реагирует. Он, похоже, меня даже не слышит. Уставившись на фотографию Лотти, он так сильно хмурится, что кожа у него на лбу собирается складками, как плиссировка на юбке. Резкая трель дверного звонка заставляет нас обоих вздрогнуть. В панике мы глядим друг на друга, и в наших взглядах читается одна и та же мысль: «Лотти?..»
Ричард первым выходит в узкий коридор, я поспешаю следом, с трудом сдерживая лихорадочно колотящееся сердце. Дверь распахивается… и я вижу на пороге какого-то сухонького старикашку.
– А-а, мистер Финч!.. – сварливо бубнит он. – Шарлотта дома? Она обещала привести в порядок террасу на крыше, но так ничего и не сделала, а ведь лето на носу…
Терраса на крыше. Даже я знаю об этом проекте Лотти. Как-то она позвонила мне и целый час рассказывала о своем новом увлечении садоводством. В частности, она упомянула, что намерена устроить на крыше дома «городской цветник» и уже заказала землю, горшочки, саженцы, совки, грабельки и прочие аксессуары.
– Я, конечно, все понимаю, – продолжает старик, – но обещание есть обещание. Не обещай, если не уверен, правильно? Мы все – я имею в виду жильцов нашего дома – внесли в это дело свою лепту, но теперь мне кажется…
– Лотти все сделает, но позже, – бросается в атаку Ричард. Его голос гремит так, что начинают дребезжать решетки, которыми забраны лампы дневного освещения на площадке. – Она планирует разбить на крыше настоящий сад, а не просто посадить несколько гераней в горшках. Это большой проект, который требует творческого осмысления, а такие вещи быстро не делаются, понятно вам? А если понятно, тогда – до свидания.
Старик в страхе пятится, а я слегка приподнимаю брови. Ничего себе!.. Я бы не отказалась, чтобы кто-нибудь с таким же пылом защищал мои интересы. Хотя бы время от времени.
Кроме того, я думаю, что не ошиблась, когда сравнила Ричарда не со львом, а с буйволом. Если бы он был львом, то уже сейчас беззвучно крался через подлесок, терпеливо выслеживая ничего не подозревающего Бена. Увы, для этого бедняжка Ричард слишком прямолинеен. Скорее он набросится на первую попавшуюся мишень, чтобы втоптать ее копытами в землю, и неважно, сколько дорогого фарфора он побьет при этом. Фигурально выражаясь, естественно…
Наконец дверь закрывается, и мы неуверенно переглядываемся. Похоже, непрошеное вторжение беспокойного соседа что-то изменило: атмосфера стала не такой напряженной, и все же безнадежность и уныние никуда не исчезли.
– Ладно, я, пожалуй, пойду, – говорит Ричард, застегивая плащ.
– Собираешься вернуться в Сан-Франциско? – спрашиваю я с легким презрением.
– А что мне еще остается?
– Но как же Лотти?!
– А что Лотти? Она теперь замужем, и я желаю ей всяческого счастья.