Брачные игры каннибалов
Шрифт:
В 1830-е годы у берегов южных Гилбертовых островов начали курсировать китобойные суда. Они охотились на кашалотов и, поохотившись на них несколько месяцев, пристали к берегам Кирибати. Таким образом, женщины ай-кирибати вскоре прославились своей красотой, и, к счастью для экипажей китобойных судов, среди них нашлись те, кто назывался никиран-роро – падшие. Не совсем замужем, но и не совсем девственницы. Именно они достались китобоям. Их услуги стоили брусок табака, и вскоре ай-кирибати не на шутку пристрастились к этой травке. Теперь, когда на горизонте появлялся корабль, ай-кирибати выстраивались на берегу и кричали: те бааки, те бааки! Они употребляли любой табак, достигнувший берегов острова, курили его, жевали и даже глотали, однако вскоре у них начались проблемы. Китоловы поняли, что на Кирибати не так уж много никиранроро, а вот таитянки вполне заслуженно считаются распутными. Поэтому они отправились на поиски развлечений в Полинезию.
Это событие сослужило ай-кирибати хорошую службу: им не пришлось
Тем не менее слава ай-кирибати как народца, устраивающего хитрые ловушки мореплавателям, была вполне оправдана. Только им были нужны не корабли, а запчасти и табак. С попавшего в плен корабля снимали все железо, вынимали гвозди, забирали оружие, дерево, инструменты, снимали паруса, а все, что считалось ненужным, оставляли гнить на рифе. То, что ай-кирибати наловчились нападать на корабли и теперь делали это с уверенностью, в общем-то сослужило им хорошую службу. В 1840-х годах на остров прибыли охотники на людей. Это были работорговцы, искавшие рабочую силу для плантаций на Фиджи, Гавайях, Новой Каледонии и Перу. Чтобы заполнить трюмы, они использовали как силовые методы, так и обман. На тех островах, где их встречали дружелюбно, они приглашали туземцев на борт, где давали им ром. Вся деревня валилась замертво на палубу, а корабль тем временем тихо отчаливал. Но иногда работорговцы разоряли целые деревни и охотились прежде всего на женщин. Один из охотников за головами писал: «На Фиджи за женщин дают по двадцать фунтов, потому торговцам они приносят гораздо большую выгоду, чем мужчины». А вот как описывают один из налетов на Арораэ: «Тридцать восемь молодых женщин связали за волосы и отвели на корабль». Большинство из них никогда больше не увидели свой родной дом.
Однако в 1850-е сопротивление со стороны туземцев и изменившееся отношение к работорговле в Европе убедили владельцев плантаций несколько поменять свои маркетинговые стратегии. Отныне они занимались не работорговлей, а организацией «тихоокеанского рынка труда». Вместо вооруженных охотников за головами на острова теперь приезжали рекрутеры. Ай-кирибати больше не продавали как рабов, а нанимали как рабочих. Существовала даже вероятность, что когда-нибудь наемные рабочие вернутся домой. Тяготы жизни на экваториальном атолле очень хорошо характеризует тот факт, что за следующие семьдесят лет несколько тысяч ай-кирибати покинули родные острова, чтобы работать на сахарных, хлопковых и кокосовых плантациях Фиджи, Таити, Самоа, Перу, Центральной Америки – везде, где европейцам нужна была рабочая сила. Наверняка вам часто приходилось читать о китайцах и индийцах, связанных рабскими договорами в девятнадцатом веке, однако, если посмотреть на число рабочих в процентном соотношении к населению страны, ни одно государство в мире не отсылало своих людей на заработки в таком количестве, как Кирибати. В период с 1840 по 1900 год почти треть населения Кирибати трудилась за границей. Половина из них так и не вернулась. И все же большинство этих рабочих нанимались на плантации добровольно. Их вынуждали на это засуха и голод. Самое безжалостное место на земле – атолл во время засухи. Из поколения в поколение рост населения сдерживали голод и детская смертность, но работа на плантациях стала выходом. Жизнь рабочего была сложна, но все-таки это была жизнь.
Любопытно, что по возвращении на остров деревенская община довольно быстро принимала уехавших на заработки в свои ряды, и они снова начинали соблюдать все традиции и обычаи, что и их собратья, которые никуда не уезжали. Годы жизни за границей становились не более чем пищей для нескольких красочных историй, которые по вечерам рассказывали в манеабе. Никто не пытался стать новым пророком, захватить верхушку местной иерархической лестницы, бросить вызов традициям. Тот факт, что можно взять треть населения, разбросать по миру, где этим людям придется трудиться в необычных условиях, есть непривычную пищу и видеть вокруг жизнь, которая значительно отличается от той, что они знали, а потом вернуть их на острова безо всяких последствий для общества, свидетельствует о том, что ай-кирибати – довольно спокойный народец. Их полностью устраивает культура, которую они создали, чтобы выжить на атолле. Представляете, какое огромное поле деятельности для тех, кто решит что-то в этой культуре изменить? Тут-то на сцене и появились первые дауншифтеры.
Представьте себе безграмотного английского моряка середины девятнадцатого века, выходца из низших слоев общества. Платили таким мало, пороли часто, риск погибнуть из-за профессии был высок, а возможности преуспеть – ничтожны. Вернувшись в Англию, такие люди оказывались совершенно не у дел в стране, которой через пару десятилетий грозило превратиться в промышленный ад, описанный Диккенсом. По сравнению с родными краями, жизнь на тропическом острове, где многоженство было в ходу, представлялась не такой уж плохой. Некоторые бежали с кораблей, надеясь, что поисковые отряды не станут слишком утруждать себя поисками. Атоллы были маленькими, и спрятаться на них было сложно, особенно когда ай-кирибати взамен за голову пропавшего моряка предлагали табак. Время от времени услужливые китобои высаживали на островах беглых преступников из Австралии. Однако чаще всего на Кирибати оказывались моряки, которые так всех достали на борту родного корабля, что капитаны мечтали поскорее от них избавиться и позволить им сойти на берег.
Первым дауншифтером, ступившим на землю Гилбертовых островов, был Роберт Вуд, приехавший на Бутарирари в 1835 году и тут же научивший туземцев варить самогон из тодди – жуткую бормотуху, за которую один знакомый вам ай-матанг, тем не менее, хочет его поблагодарить, ибо сей напиток спасал его 150 лет спустя во время Великого Пивного Кризиса. К 1860 году на Кирибати проживало около пятидесяти ай-матангов. Думаю, можно смело заявить, что все они были людьми, не признающими авторитетов. Большинство не задерживались здесь надолго и, прожив на острове год или два, принимались искать работу на одном из проплывавших кораблей. Но были и те, кто остался навсегда, завел жен и произвел на свет такое количество детей, что в каждом из живущих ныне ай-кирибати есть хоть капелька крови тех первых дауншифтеров. Страна-то маленькая. Самым знаменитым из всех ай-матангов на Кирибати стал Ричард Рэндалл, уроженец Англии, позднее переехавший в Австралию. Он попросил, чтобы его высадили на Бутарирари в 1846 году. Его капитан согласился, и вскоре у Рэндалла было уже четыре жены. Он зажил жизнью, о которой мечтает всякий дауншифтер. Однако потом четыре жены произвели на свет сорок детей, и Рэндалл стал подумывать о том, что не мешало бы найти работу. Так на Кирибати появилась торговля.
До Рэндалла ай-кирибати торговали лишь морскими огурцами и черепаховыми панцирями, обменивая их на табак. Но Ричард мыслил более крупными категориями. Для производства мыла и свечей использовали кокосовое масло, торговля которым давно стала дополнительным приработком для китобоев. Тут в игру вступил Рэндалл и за десять лет стал главным человеком в кокосовой индустрии на Гилбертовых островах. Производство кокосового масла никак не отразилось на образе жизни ай-кирибати. Они и сами использовали его, главным образом, в качестве крема для кожи. Торговля полностью изменила жизнь на островах. Вот что пишет о Рэндалле один из местных историков: «Кокосовое масло он обменивал на винтовки и амуницию, пищу, пушки, виски, джин и ром. Вследствие этого на острове началось пьянство, драки, было убито множество людей. Пушки – некоторые из них были очень большого размера – использовались для создания шума, чтобы пугать народ».
Одним словом, во второй половине девятнадцатого века жизнь на Кирибати была полна греха. А где грех, там и миссионеры. Впервые они появились на Гилбертовых островах в 1852 году: тогда Американский совет уполномоченных иностранных миссий отправил на Маршалловы острова три миссионерские семьи. Те высадились на Бутарирари, и, скажу честно, мне очень жаль, что меня тогда там не было. Ричард Рэндалл выступал в качестве переводчика. Миссионеры вручили Библии и письмо от короля Гавайев Камехамехи IV верховному вождю Бутарирари. Верховному вождю На Кайэа было четырнадцать лет. Мысли его были заняты абсолютно тем же, чем и у большинства четырнадцатилетних мальчиков, поэтому он задал миссионерам лишь один вопрос: разрешена ли в христианстве полигамия? Получив отрицательный ответ, На Кайэа решил дождаться мормонов. Я прекрасно представляю, как Ричард Рэндалл провожал миссионеров обратно на корабль. «Ну, ребята, рад был с вами познакомиться. Что? А… эти четыре голые женщины? Нет, что вы, мы просто друзья. Всего хорошего. Пока».
Прошло немало времени, прежде чем христианство смогло заменить традиционную веру ай-кирибати. Лишь в середине двадцатого века большинство жителей острова обратились в христианство. Странно, что процесс не затянулся еще дольше. Представьте себе типичного жителя Кирибати девятнадцатого века: он курит, пьет кокосовый самогон, ходит голым, танцует и может совокупляться с кем угодно. Чтобы заставить его изменить свой образ жизни, миссионерам понадобилось бы немало усилий. Первым, кто взял на себя эту задачу, был Хирам Бингам, скромный американец, выпускник Йельского университета, приехавший на Абайанг в 1857 году по поручению Миссионерского совета. С ним была жена, чтобы исключить вероятность соблазнения смуглой дикаркой. Бингам сразу понял, что работа предстоит непростая.