Брачный контракт с мадонной
Шрифт:
— И эта история стара как мир, парень. Это любовь.
— Ясно, — кивнул Павлик, повернулся было спиной и пошёл, но вернулся.
— Это моя солонка, — он уставился на керамического петушка, которого я держала. — Я принёс её, когда твоя разбилась.
— Держи, — я протянула ему петушка, и он выдернул его так, что соль просыпалась на его шерстяные брюки, на плиточный пол площадки.
— К несчастью, — сказал Павлик, осматривая свои штаны. — Соль просыпается к несчастью.
Он развернулся, ссутулился и ушёл. Если бы я всё-таки вышла за него замуж, то непременно убила бы.
Геральд захохотал. Я захлопнула дверь. В воздухе стоял дух перегара.
Я
Вряд ли он требовал таким образом кошку.
За моей спиной стоял Геральд. Запрокинув голову, он тянул из фляжки коньяк, или что там тянут из фляжки? Глаза у него были пьяные, очень пьяные, окосевшие, как принято говорить.
Я перестала его бояться. Я была трезвая, злая, а он пьяный и абсолютно расслабленный.
— Садись, — приказала я Геральду и указала на стул.
— Убери эту тварь, — он фляжкой указал на кота.
Я взяла Филимона на руки, но тот вывернулся и спрыгнул, чуть не напоровшись на нож. Сев за стол, я поняла, что зверски проголодалась. Но сейчас было не до этого.
— Говори! Жоржик, секретарь Анкилова, умер. Сорок два года — опасный возраст! План, согласно которому подозрения в краже ложились бы на него, провалился. И тогда Жанна, решив привести нервы в порядок, отправилась в «Клеопатру», куда время от времени наведывалась и я. Дальше!
— Слушай, а этот твой гаврик в закатанном свитере не ломанётся в ментовку?
— Продолжай!
Геральд уселся на стул, но пьяно качнулся на нём, передумал, и пересел на пол, привалившись спиной к холодильнику. Он опять присосался к фляжке, запрокинув голову, и острый кадык заходил на его горле вверх-вниз, вверх-вниз.
— Продолжай! — крикнула я. Эта чёртова фляжка оказалась бездонной. С одной стороны мне было на руку, что он напивается, теряет контроль над собой, с другой, я боялась, что его развезёт раньше, чем он выложит правду.
Что делать, господин режиссёр? Вы не находите сцену затянутой?!
Я вскочила и выхватила фляжку из рук Геральда.
— Говори! — заорала я.
Он посмотрела на меня бессмысленным взглядом.
— Соль просыпается к несчастью, — пробормотал он. — Жанка пошла в салон, чтобы развеяться. Дело Анкилова было самым крупным и выгодным нашим делом. Выгоды такого масштаба мы не добились бы, даже если бы всю жизнь продолжали грабить мелкокалиберные коллекции богатеньких старикашек. Когда она пришла в «Клеопатру», то решила заглянуть в тату-зал и сделать себе на плече татуировку — маленькую змейку с высунутым жалом. Мастер, хромой такой дядька, уставился на неё удивлённо и заявил, что только что сделал ей тату — махаона на пояснице. Жанка возмутилась, показала задницу, где, естественно, не было никакой татуировки.
— Шлёп-нога, — пробормотала я. — Мастера зовут Шлёп-нога.
— Он взял Жанку под локоток и повёл в маникюрный зал. Там он издалека показал ей девушку, похожую на неё как две капли воды, даже причёски у вас были одинаковые. Девушка делала маникюр. Мастер хотел познакомить вас, но Жанка упёрлась и дала ему денег, чтобы он молчал. В голове у неё созрел план. Всем планам план!
Я не удержалась и отхлебнула из фляжки. Никакой там был не коньяк. Спирт голимый. Он так обжёг глотку, что я закашлялась, а из глаз брызнули слёзы. Зато внутри стало тепло, и холод, который возник в желудке после слов «только что сделал ей тату махаона»,
— Жанка не стала делать тогда в салоне никаких процедур. Она выведала у этого хромоногого…
— Шлёп-ноги.
— … твоё имя и кое-какие подробности о тебе. Она пришла ко мне в тот вечер весёлая, немного растрёпанная и очень красивая. У неё всегда появлялся блеск в глазах, когда она задумывала новую, интересную операцию. Мы выпили бутылку вина на двоих, она смеялась и говорила, как здорово, что Жоржик скопытился. Тот план никуда не годился, он был плоский, банальный, совсем никудышный план без всякой мистификации! Жанка мнила себя великим стратегом, и чем заковыристее была задумана операция, тем она больше она ею гордилась. Иногда я думал, что ворует она совсем не из-за денег. Ей просто необходимо было реализовывать свой талант авантюристки. Жанка хохотала тогда, жгла спички — она обожает баловаться с огнём — и говорила только о том, что нашла своего двойника, и теперь Анкилов умоется своим сраным брачным контрактом. Я не очень ей верил. Мне уже сильно надоела эта катавасия с её замужеством, мне хотелось, чтобы она ужинала и ночевала со мной, а не срывалась вечно, поглядывая на часы. Нам вполне бы хватало разовых сделок, которыми мы баловались до сих пор.
Но она завелась. Наняла частного детектива, который за весьма приличные деньги собрал о тебе самые подробные сведения: кто ты, где учишься, как живёшь, с кем дружишь, чем увлекаешься, о чём мечтаешь, кто тебя окружает. Знаешь, самыми болтливыми оказались твои массажистка, маникюрша и парикмахерша.
— Машка, Дашка и Зинка, — выдохнула я и сделала над собой большое усилие, чтобы снова не отхлебнуть из фляжки.
Я должна быть трезвой и злой, иначе я проиграю.
— За бабки они выложили про тебя всю подноготную. Говорил же я, что бабы очень болтливы! Они знали даже истории всех твоих шрамов! Ты растрепала им все свои тайны!
— Не все, — буркнула я, но он не обратил на меня никакого внимания. Он вообще, кажется, забыл про меня и беседовал сам с собой.
— А ещё это детектив нарыл главное. Вы с Жанкой сёстры-близняшки!
— Нет!!!
— Жанкина матушка была большой выпивохой и пару раз сидела за мелкие кражи. Замужем она никогда не была, жила со своей старой мамашкой. Ну и забеременела, как водится, неизвестно от кого. А родились близнецы! Дамы подумали и решили, что двоих детей им не потянуть. По каким-то своим каналам они нашли посредника, который искал ребёнка для состоятельной, не очень молодой пары. Вот на этого-то посредника детектив и вышел. Твоя настоящая мать и бабка давно умерли, а посредник всё рассказал, за хорошую сумму, разумеется.
Тебе повезло, Анель! Тебя продали хорошей семье, состоятельным людям. Они утрясли все формальности с удочерением. Тебе повезло! Ведь ты до сих пор ни дня не работала, учишься в престижном вузе, хотя родители давно умерли. Их сбережений тебе хватит надолго!
— Нет, — прошептала я и закрыла лицо руками, как кисейная барышня в дешёвой мелодраме. — Нет!
Дубль, господин режиссёр! Переснимем это паршивое место!!!
— Тебе повезло, а уж Жанка намаялась в нищете! Она слово себе дала, что любыми путями станет богатой. Как говорится: «обманет, убьёт, украдёт». Она стала воровкой. Изысканной, изощрённой, осторожной, умной, обольстительной, виртуозной воровкой. Она не бедствовала, но это были не те, не настоящие деньги! И тут подарок судьбы — богач Анкилов и сестрёнка-двойняшка!